Андроид на планете Земля

Ранним вечером в первую субботу октября у молодого, 
перспективного фотохудожника Антона Балясина гостили Сорокины. После 
обеда хозяин похвалился ответом из престижного датрианского 
фотоагентства, куда он отсылал резюме год назад, и поделился проблемами с
 визой. Сорокины долго молча сидели за столом: Ирка потерянно хлопая 
ресницами, Матвей отрешённо ковыряя недоеденную кильку.

Антон, стоя у окна, задумчиво глядел в осеннее сумеречное 
небо. Где-то за пасмурными облаками пряталось далёкое солнце Датры, 
планеты людей. Контракт практически лежал у Антона в кармане, но чтобы 
он стал действительным, нужно было пройти датрианский лав-контроль. Что 
не каждому дано.

- А ты слышал про поляризатор Скоглунда? - поинтересовался 
Матвей. - Добавляет в мозги столько миллифрейд, сколько закажешь. Пара 
дней любви, сдал тест и гуляй. Временный импринтинг быстро проходит, 
даже привыкнуть не успеешь. А можно и на постоянку. Чтобы вообще проблем
 не стало. В конце концов, мы все здесь или бандиты, или проститутки, 
кто не лох и не чмо. И так как в бандиты тебе однозначно не светит, 
лучше делать это по любви. А если ты намылился гастарбайтером на Датру, 
то уж на ней по-любому придётся.

- Импринтинг нелегален. Значит, о медицинском контроле и не
 мечтай. Сначала тебе накрутят мозги, потом сам пойдёшь дули воробьям 
крутить. Сломанный андроид, ха! И чёрт знает, где брать поляризатор.

Ирка вдруг встала.

- Что-то голова кружится, пойду прилягу... Антон, можно?

- Конечно. Может, дать таблетку?

- Не, спасибо. Само пройдёт. Я просто устала.

- Ну, смотри.

Антон с тоской проводил взглядом удаляющуюся Ирку. Какой, к
 чёрту, импринтинг, если он и так влюблён? Ему б разлюбить. И спокойно 
послать Датру куда подальше.

- Черта-с два у неё что-то кружится, - хмыкнул вслед 
супруге Матвей. - Просто Ирка смущается сама сказать. Но черкнуть 
адресок подпольной лаборатории я тебе могу и без неё. Процедура 
обойдётся недёшево, сам понимаешь, но в сравнении с датрианскими 
зарплатами сущая мелочь. А чтобы после импринтинга дули крутить 
воробьям, про такое я не слыхал. Да и с Иркой, вроде б, тоже всё в 
порядке.

- С Иркой? - поразился Антон.

- Ну да. Я ж тебе говорю, умнее поляризоваться на постоянку
 и делать это по любви... Нет, ты будто на другой планете живёшь! 
Датрианин, ёшкин кот... Сейчас у нас многие на импринтинг идут. Не 
только ради Датры. Предположим, назначают шефом в твой офис полного 
мерзавца, хама и козла. Увольняться? А где не мерзавцы и не хамы? У нас 
здесь что, Датра обетованная? Но если вдруг полюбить начальственного 
козла, любовь-то зла... Вот и моя Ирка тоже того... И теперь ходит на 
работу с радостью.

- Обалдеть. А если назначат другого рогатого? И как 
смотришь на это ты?!

- А что я? Надо, значит надо. Мы ведь все или бандюки, или 
шалавы, кто не лох и не чмо. Потом, любит только Ирка и только на 
работе, а козлу-то зачем? Так что они не спят и не собираются. Вроде бы.
 А если другого назначат, то поляризатор Скоглунда - хитрая штука. Может
 возбуждать страсть к конкретному человеку, ну или андроиду, а может к 
целому классу или подвиду. Ирка заказала себе начальников.

Матвей хохотнул:

- Знаешь, как это делается? Клиента обкалывают всякой 
дрянью - серотонины-дофамины и прочая наркота. Потом цепляют на череп 
шлем с электродами и крутят подходящие картинки или кино. Ирке 
показывали такой фильм старинный, ещё в начале века снимали. Там про 
босса-жесткача и секретаршу-мазохистку. Босс на неё рычит, а она в 
штанишки писает от удовольствия. Идеальные отношения начальника и 
подчинённой. По фильму - лёгкое садомазо, потом любовь-морковь, свадьба.
 И всё, клиент под электродами созрел. То есть клиентка. Теперь кто ей 
начальник, тот ей и бог, желанный господин.

- Мрак. Я б Ирке не позволил.

- Думаю, потому она и со мной. Ты, Антоха, слишком 
чувствительный, прямо не андроид.

Матвей рассмеялся:

- А правда. Чего ты киснешь? Творческая личность, тонкая 
натура! Бросай корчить трагические рожи - ты делаешься похожим на Пьеро,
 только что продинамленного Мальвиной. Я тебе подкину адресок одного 
интересного доктора. Но единственно померить свои миллифрейды и 
успокоиться. Ты и так должен пройти тест.

- Не должен. Я разведывал подробности. Они, датрианские 
суки, снимают миллифрейды по твоей реакции на датрианских сук. Типа 
сексуальный объект, стабильная реакция. Но миллифрейды это ведь не сила 
сексуального влечения. Разность потенциалов притяжения и отторжения, 
установочных симпатий и антипатий. Эмоции! А секс - только одна из 
составляющих, которая иногда вообще происходит из негатива. Так что тест
 может показать на землянок одно, а на датрианских сучек другое. На них 
миллифрейды у меня могут получиться даже отрицательными.

Матвей недоверчиво выгнул брови.

Антон усмехнулся:

- Нет, отрицательными, конечно, не будут, но хватит их вряд
 ли.

- Гм... Ну, тогда не отказывайся от поляризатора, если 
хочешь на Датру. Хотя смотри сам, моё дело предложить. Кстати, фотограф!
 Пощёлкал бы на прощание, что ли.

- Нет, Ирка, похоже, правда немного не в себе. В следующий 
раз, я ведь ещё не улетаю.



Говорят, каждый андроид мечтает жить на планете людей. 
Антон никогда не мечтал. Разве что в детстве, когда датриане только 
прилетели и выяснилось, что земляне происходят от их андроидов, забытых 
на покинутой колонии. Потом Антон стал думать, что не важно твоё 
происхождение, ты такой же человек, если разумен. Он стал испытывать 
неприязнь к Датре с её спесью. Никак не думал, что ему когда-нибудь 
захочется к "настоящим людям".

Но год назад Ирка вышла замуж за Матвея.

Друг детства, поэтому Антон смирился. Да он никогда и не 
считал любовь потребительским, собственническим чувством. И датриане 
называют землян андроидами? Придумали унизительный, подлый тест...

Разумеется, и прежде Антона земляне возмущались. С самого 
начала. Докажите! И датриане доказали. Измерять способность к любви на 
Земле научились ещё до их первого визита. Норма - от двухсот до пятисот 
миллифрейд. Ниже нормы обычно не опасно. Вот отрицательные миллифрейды 
почти всегда оборачиваются тяжёлыми социопатиями. Небольшое превышение 
нормы тоже как правило не беда, просто трудно в этом мире с широким 
сердцем. Но больше восьмисот - уже чревато святостью или другими 
психическими отклонениями. А тысяча - смертельна. Её вообще можно 
вызвать только искусственно. Но так устроено у землян. А для датриан, 
которые на вид такие же, как земляне, тысяча - нижний порог нормы. 
Потому что они - люди. Человек - это любовь.

Андроиды всё-таки отстояли своё право на независимость и 
взаимоуважительные отношения с Датрой. Но когда планета людей открыла 
для них двери, то не забыла напомнить о том, кто они есть на самом деле.
 Для получения визы придумали землянам тест. Тем, в ком любовной 
мощности меньше пятисот миллифрейд - половины датрианской нормы, - 
отказ. По датрианским меркам они либо биомеханизмы, либо больные. На 
Земле делайте с ними что угодно, а людям такие равноправные гости не 
требуются.



- А, понятно, - кивнул суетливый подпольный доктор со 
странными именем-отчеством Вася Ибрагимович и нервическими васильковыми 
глазками. - Датрианский гастарбайтер, временка для теста. Сделаем, в чём
 вопрос! Минимальная поляризация, отработанная процедура. Вам когда на 
тест, послезавтра? Тогда поляризоваться необходимо прямо сейчас, получим
 максимальный эффект точно к лав-контролю. Снимайте куртку. Давайте 
деньги. Ага! Теперь рукав засучите, пожалуйста.

После инъекции Антона усадили в мягкое кресло перед 
дисплеем, нацепили на голову утыканный проводами шлем.

- Приятного просмотра! - пожелал Вася Ибрагимович и врубил 
кино.

Какими токами проникает в его мозг поляризатор, Антон не 
чувствовал.

А на экране появилась качественная, мастерски сделанная 
картинка. Оригинальная цветовая гамма в мягких, но тревожных тонах, 
выразительные ракурсы. Уровень фестивального кино. Антон в таких вещах 
хорошо разбирался, в принципе и сам мог бы снимать. Особых пошлостей от 
фильма явно можно было не ждать, разве что высокохудожественных, которые
 пережить легче.

В этом месте рассуждений Антон вспомнил, сколько уплачено 
за билет на сеанс и какое значение имеет результат просмотра. Бросил 
думать, прекратил оценивать ракурсы, стал жадно следить за содержанием, 
стараясь запечатлять его на фотоплёнку памяти со всей возможной 
точностью.

Фильм был про парня, похожего на Антона, только лицо 
напряжённое и невыразительное, с бедной мимикой. Он листает глянцевые 
картинки про Датру, вздыхает. Встречается в кафе с друзьями, те шутят по
 его поводу, что вот, мол, был андроид как андроид, теперь оторвался от 
коллектива, выбился, можно сказать, в люди. Парень, со своим каменным 
лицом, вяло отшучивается, смущённо покашливая в кулак.

Потом герой фильма является в датрианское представительство
 для получения визы. В приёмной два лозунга, один крупными буквами на 
латыни - "Ama et fac quod vis", это цитата из Августина, а под ним 
мелкими, противными на русском - "Предъявите ваши миллифрейды!" А 
инспектором в кабинете - шикарная датрианская блондинка, длинная, 
тонкая, с огромными бирюзовыми глазищами и пухлыми вишнёвыми губками. 
Выражение лица у неё очень доброе и милое. И она, с лёгким датрианским 
акцентом, сочувственно сообщает: миллифрейды парня недостаточны для 
проживания на планете людей.

Парень оправдывается, что миллифрейды не смог предъявить в 
достаточном количестве переволновавшись. А на самом деле он ух как 
любит... особенно датриан, и ещё особеннее - датрианок.

- Ничего не могу поделать, - виновато улыбается красивая 
инспекторша.

- Дайте мне ещё один шанс! - требует парень. - Позвольте, в
 конце концов, доказать на деле!

- Понимаете, нет такого дела... - смущённо оправдывается 
датрианка.

- Что значит нет? - возмущается парень. - Да я на всё что 
угодно готов ради Датры и датриан! И ради вас лично, инспектор... Вы... 
вы в моём сердце.

"Ага! - радостно думается Антону в этом месте. - Вот и 
пошлятина попёрла..."

- Вы пытаетесь меня подкупить, - добродушно смеётся 
экранная красотка. - Между прочим, толкаете к должностному преступлению!

А парень ей говорит:

- Накажите меня! Но лично. Или позвольте искупить. Вы что 
выбираете - быстрый, ни к чему не обязывающий секс здесь на коврике или 
вечер в опере и ужин при свечах?

- А опера с ужином обязывающие? Спрашиваю чисто из 
любопытства.

- Надо подумать, - озадаченно хмурится парень. Он выглядит в
 этот момент не нагло или хамски, а несуразно и трогательно. Датрианка 
смеётся - сердечно, звонко, колокольчато. В её бирюзовых глазках пляшет 
безумный огонёк.

И Антон вдруг чувствует, что ведь он сопереживает 
отверженному соискателю. Надеется, что у киногероя получится если не с 
Датрой, то с обворожительной нимфой-инспекторшей. Да. Фильм, конечно, 
совершенно пошлый и гнусный. Но героиня очень симпатичная и 
располагающая. Даже жалко, что её в такое кино запихнули, обидно за неё.

Вечер в опере действительно получился, а потом и ужин при 
свечах - с бесконечными разговорами про волшебную планету любви. Во 
время беседы парень кладёт руку на круглое колено датрианки, рука 
медленно ползёт вверх по молочно белому бедру, задирая кружевную кромку 
платья. Деликатно останавливается. Выжидает, замерев. Датрианка смотрит 
землянину прямо в глаза и нежно, чувственно говорит:

- Ama et fac quod vis. Люби и тогда делай что хочешь.

Парень порывисто отводит взгляд и убирает руку. Датрианка 
пленительным движением длинных ног заставляет опасть кружева.

Дальше они в основном драматично молчат. А потом 
кульминация - прощальный поцелуй у ворот представительства, до которых 
андроид проводил датрианку, чтоб расстаться навсегда.

- Прости... - со слезами на глазах говорит прекрасная 
инспекторша и уходит, желанная и недостижимая. Влюблённая, но нелюбимая.

- Ну как? - спросил Вася Ибрагимович, снимая шлем с Антона 
после окончания сеанса.

- Да никак. И кино у вас - дурацкое.

- Ну, кино какое есть, датрианский фильмец, что, однако, 
роли не играет. Хоть немного сопереживали героям?

- Слегка было, - нехотя признался Антон. - Но тем 
противнее.

- Ничего, в первый раз всегда чуточку больно. Всё у вас 
получится.

- Хотелось бы верить...

- Иначе не бывает, - убеждённо заверил доктор. - Если 
провалите тест, верну вам деньги без проблем. Но до этого не дойдёт.

Антон недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал. Он пока что 
не чувствовал прилива миллифрейд, но никто ведь и не обещал, что сразу 
мир перевернётся...



Фильм не шёл из головы. Всё-таки, снят он был отменно. 
Антон как профессионал не мог не оценить по достоинству мастерство 
оператора и художника. И сквозило в примитивной датрианской мелодраме 
что-то бесконечно неправильное, но глубоко правдивое. Почему герой убрал
 руку? А интересно, если бы августиновской максимой огорошили Антона?

Так что за чувство любовь - ответственности или 
вседозволенности? Наверное, одно должно совпасть, совместиться с другим,
 как два луча в фокусе собирающей линзы. Но где эта чудесная точка 
слияния и как её распознать, не ошибившись?

Что, чёрт возьми, вообще хотел сказать Августин своей 
парадоксальной сентенцией и почему она так пришлась по сердцу датрианам?
 Ведь он говорил о любви к богу! Хотя с другой стороны, августиновский 
бог живёт в каждой живой душе...

А может, тем и отличается любовь людей-датриан от любви 
андроидов-землян, что первые знают всё про любовь и про то, как с ней 
обращаться, тогда как для вторых она - вечная, неразрешимая загадка и 
подчас катастрофа?

Что вообще лежит там, за тысячью миллифрейд? Антон мог 
гадать только по тому, как его колбасило от любви к Ирке. Но он, крути 
ни крути, андроид. А интересно, каково бывает датрианам? Как же они это 
переносят?

Вдруг, он понял, что былой неприязни к ним не испытывает. 
Скорее сочувствие и даже жалость. И стало ясно, что в мозгах определённо
 что-то сдвинулось.



Инспектором, к которому направили Антона, оказалась тоже 
дама, как в фильме, и тоже чрезвычайно хорошенькая. Правда, жгучая 
брюнетка. Но Антону брюнетки всегда нравились больше блондинок. Ирка 
тоже была чёрненькой. А датрианки, они ж вообще жутко красивые. И все 
будто светятся изнутри.

И звали инспекторшу очень красиво - Шэла. На собеседовании,
 получая направление на тест, Антон всё мучался вопросом, а что если б и
 он положил Шэле руку на коленку... аж вспотел от терзаний.

Но едва замелькали тестовые кадры, появилась уверенность, 
что испытание он пройдёт легко. По экрану проносились десятки, сотни 
датрианок: на пляже, на подиуме, в парке с детьми... Антону все они были
 глубоко небезразличны - как минимум.

А через день Шэла сообщила результат:

- Антон, у вас замечательные показатели. Для землянина - 
просто выдающиеся. Более девятисот миллифрейд! Но, к сожалению, мы 
вынуждены просить вас отказаться от планов переселения на Датру. Вы 
способны принести гораздо больше пользы родной планете, чем нашей, такие
 земляне особенно нужны здесь. А на Датре, понимаете в чём дело, введены
 ограничения на проживание землян с аномальным любовным потенциалом.

- Не понимаю. Что значит аномальным? Насколько бы много ни 
было по нашим меркам девятьсот миллифрейд, - удивлён, между прочим, 
честное слово, - это же всё равно ниже вашей нормы!

- Да, немного ниже, хотя в пределах разумного. Вы, Антон, 
практически датрианин! Но то, что нормально для нас, не нормально для 
вашей природы. Вы на такие мощности не рассчитаны. Датриане способны 
жить в огне любви, а земляне не очень. Хотя, конечно, мы не имеем 
морального права отказывать вам в визе. Но, понимаете, на Земле вы 
нужнее. А на Датре можете оказаться опасны, поэтому должны будете 
находиться под наблюдением. У вас не получится работать по заявленной 
специальности фотохудожника. Необходимое наблюдение может быть 
обеспечено только в храме... храме любви, разумеется, других у нас нет.

- Где?... - аж поперхнулся Антон. - В борделе?!

- В определённом смысле можно выразиться и так.

Антон потрясённо откинулся в кресле. Это был шок. Душой 
Антон уже пребывал на Датре! И пусть Матвей тысячу раз прав насчёт 
бандитизма и проституции, но не настолько же буквально - храмовым 
проститутом...

Хотя, конечно, работа непыльная и в некоторых отношениях 
очень приятная.

Шэла, конфузливо стреляя глазками из-под чёлки, 
проинформировала:

- Заработок у вас будет даже выше - в несколько раз. И 
много-много любви! Между прочим, у нас проституция не является 
порицаемой и стыдной профессией. Храмовая - даже напротив. Так что если 
желаете...

Антон решительно встряхнулся, сбрасывая жуткое наваждение.

- Ну нет... Может, у вас и не считается, а у нас 
любвеобильность ещё не повод.

- Да у нас в общем-то тоже. Как, например, и на Земле никто
 не заставляет каждого верующего идти в монахи. Просто есть и такая 
профессия. Но требовать, чтобы вы шли работать священным любовником, 
особенно учитывая традиции и этику Земли, мы не вправе. Поэтому 
предпочли бы, чтобы вы отказались от переселения на Датру. Иначе мы 
будем вынуждены пересмотреть контракт, не считаясь с вашими желаниями.

- Мило, очень мило... И часто бывают такие пересмотры?

- Вообще-то ещё не бывало. Обычно земляне с датрианским 
уровнем миллифрейд неадекватны изначально и отсеиваются на стадии 
подготовки контракта. Случаи зашкалов на тесте бывали, но единичные. И 
каждый раз до крайностей не доходило. Одна землянка три года назад 
согласилась на работу в храме любви. Трое других ваших однопланетников 
отказались от визы добровольно. Один из них, кстати, сейчас работает в 
правительстве Земли, а ещё один должен вскоре получить чин кардинала. 
Впрочем, он и на Датру собирался на высокий пост в земной католической 
миссии. Но я же говорю вам, что здесь такие люди нужнее. Вы - 
пятый.

- Значит, в суде случаев одностороннего пересмотра 
контракта не рассматривалось?

- Нет. Хотите попытаться создать прецедент? Ваше право. Не 
скажу за всех датриан и наше правительство, но лично я вас прекрасно 
пойму.

Антон тяжело перевёл дух.

- Спасибо и на этом. Ладно, я подумаю.

- Конечно, - участливо кивнула Шэла. - Если что-нибудь 
надумаете или возникнут вопросы, не стесняясь звоните мне в приёмную. 
Могу даже дать мой домашний номер.

- Давайте! - обрадовался такому повороту Антон. - Позвоню, 
если вдруг...

Прощаясь, Шэла вышла из-за стола, чтобы обменяться с 
Антоном товарищеским рукопожатием. Он только сейчас получил возможность 
как следует разглядеть её фигуру - роскошные, волнительные пропорции! В 
пластике - грация крупной кошки. Да и наряд - закачаешься. Бе