Опубликовано: 03.08.2009, 09:15
Автор: Айзек Азимов
Стр. 1 : Страница 2 :
нтони. Накануне ночью он
не спал.
-- Странно, -- ответил Вильям холодно. -- А я как раз собирался сказать
тебе, что мы, кажется, победили.
Энтони с трудом сдержался. Напряженная работа, постоянное присутствие
Вильяма и неуклюжий робот -- это было больше, чем он мог вынести.
-- Я собираюсь уволиться, Вильям. Бросить эту работу. Извини... Ты ни
при чем.
-- Конечно, при чем, Энтони.
-- Дело не только в тебе, Вильям. Это провал. Мы не справимся с
задачей. Ты видишь, какой робот неуклюжий, а ведь он на Земле, всего за
тысячу миль отсюда, сигнал проходит туда и обратно за доли секунды. Когда он
будет на Меркурии, передача сигнала займет минуты, эта задержка заложена в
Меркурианский Компьютер. Надеяться, что робот будет работать -- безумие.
Вильям сказал:
-- Не уходи, Энтони. Ты не можешь уволиться сейчас. Я предлагаю послать
робота на Меркурий. Я уверен, что он готов.
Энтони засмеялся громко и издевательски.
-- Ты сошел с ума, Вильям.
-- Нет. Ты, кажется, думаешь, что на Меркурии будет труднее, а это не
так. Труднее на Земле. Этот робот сконструирован в расчете на одну треть
земного притяжения, и в Аризоне он работает в условиях тройной нагрузки. Он
рассчитан на 400 градусов Цельсия, а работает при 30, он рассчитан на
безвоздушное пространство, а работает в атмосфере.
-- Робот имеет достаточно ресурсов, чтобы это преодолеть.
-- Его механическая часть, безусловно, может это выдержать, а как
насчет Компьютера? Его взаимодействие с роботом, который находится не в тех
условиях, для которых предназначен, затруднено... Пойми, Энтони, если ты
хочешь, чтобы компьютер был таким же сложным, как мозг, тебе придется
мириться с идиосинкразией... Знаешь, давай сделаем так. Добьемся
совместными усилиями, чтобы робота послали на Меркурий. Экспедиция займет
шесть месяцев, а я на это время возьму отпуск. Ты избавишься от меня.
-- А кто будет присматривать за Меркурианским Компьютером?
-- К настоящему моменту ты знаешь, как он работает, к тому же тебе в
помощь я оставлю двух своих парней.
Энтони отрицательно покачал головой.
-- Я не могу взять на себя ответственность за Компьютер, и я не возьму
на себя ответственность за предложение послать робота на Меркурий. Он не
будет работать.
-- Я уверен, что будет.
-- Полной уверенности у тебя быть не может. А ответственность на мне.
Именно я окажусь виноватым. Тебе-то ничего не будет.
Позднее Энтони осознал, что это был решающий момент. Вильям мог бы
оставить все как есть. Энтони мог бы уволиться. И они потеряли бы все.
Но Вильям сказал:
-- Мне ничего не будет? Слушай, отец с матерью поступили так, как
поступили. Хорошо. Я сожалею об этом не меньше твоего, но дело сделано, и
есть нечто забавное в том, что получилось в результате. Когда я говорю об
отце, я имею в виду твоего отца тоже, и есть масса людей, которые могут
сказать о себе то же самое: братья, сестры, брат и сестра. А когда я говорю
"мама", я имею в виду твою маму, и есть масса людей, которые могут сказать
так же. Но я не знаю двух других людей, даже не слышал никогда о тех, у кого
были бы общие отец и мать.
-- Я знаю, -- сказал Энтони мрачно.
-- Да, но попробуй понять мою точку зрения, -- Вильям говорил
торопливо. -- Я гомологист. Я работаю с генетическими моделями. Ты
когда-нибудь задумывался о наших генетических моделях? У нас общие
родители, значит, наши генетические модели похожи больше, чем любая другая
пара моделей на планете. Наши лица доказывают это наилучшим образом.
-- Это я тоже знаю.
-- Значит, если Проект заработает и ты прославишься, это будет
означать, что твоя генетическая модель в высшей степени полезна для
человечества, следовательно, моя генетическая модель тоже... Неужели ты не
понимаешь, Энтони? У нас общие родители, у меня твое лицо, твоя генетическая
модель, значит, твоя слава и твой позор тоже мои. Они мои почти настолько
же, насколько и твои, а если мне достанется слава или позор, они твои почти
настолько же, насколько мои. Я не могу не быть заинтересован в твоем успехе.
У меня для этого больше оснований, чем у кого-либо на Земле, оснований чисто
эгоистических, таких эгоистических, какие только можно себе представить. Я
на твоей стороне, Энтони, потому что ты -- это почти я!
Они долго смотрели друг на друга, и Энтони в первый раз не обращал
внимания на сходство лица, в которое он смотрел, со своим собственным.
Вильям сказал:
-- Поэтому давай попросим, чтобы робота послали на Меркурий.
И Энтони сдался. После того как Дмитрий поддержал их требование -- в
конце концов, он давно этого ждал -- Энтони провел большую часть дня в
глубоких размышлениях. Потом он разыскал Вильяма и сказал:
-- Послушай!
Последовала длинная пауза, которую Вильям не прерывал.
Энтони опять сказал:
-- Послушай!
Вильям терпеливо ждал. Энтони продолжал:
-- Тебе совсем не надо уезжать. Я уверен, ты не хочешь, чтобы
Меркурианский Компьютер обслуживал кто-то другой, а не ты.
Вильям спросил:
-- Ты хочешь сказать, что сам намерен уехать?
-- Нет, я тоже останусь.
-- Нам не нужно много видеться.
Весь этот разговор для Энтони был преодолением ощущения, будто его
душат. Горло сдавливало все сильнее, но он уже справился с самой тяжелой
частью разговора.
-- Мы не должны избегать друг друга. Не должны.
Вильям неуверенно улыбнулся. Энтони не улыбнулся. Он повернулся и
быстро ушел.
9
Вильям поднял глаза от книги. Прошел уже месяц с тех пор, как он
перестал удивляться при виде входящего Энтони. Он спросил:
-- Что-то не так?
-- Кто знает? Они готовятся к мягкой посадке. Меркурианский Компьютер
в боевой готовности?
Вильям знал, что Энтони известно все о состояния Компьютера, но
ответил:
-- К завтрашнему утру, Энтони.
-- И нет никаких трудностей?
-- Абсолютно.
-- Тогда надо просто ждать мягкой посадки.
-- Да.
Энтони сказал:
-- Что-нибудь будет не так.
-- Ракетная техника давно осуществляет мягкие посадки, и делает это
очень искусно. Все будет так, как надо.
-- Столько работы впустую.
-- Пока еще не впустую. И не будет впустую.
Энтони вздохнул:
-- Может быть, ты прав. -- Засунув руки глубоко в карманы, он побрел
прочь, но прежде чем коснуться дверного контакта, обернулся. -- Спасибо.
-- За что, Энтони?
-- За то, что утешаешь.
Вильям криво улыбнулся, ему стало легче от того, что он сумел скрыть
свои чувства.
10
В критический момент весь персонал Проекта "Меркурий" был на ногах. У
Энтони не было конкретных обязанностей, и он сидел у монитора, не сводя глаз
с экрана. Робот был приведен в действие, и от него стали поступать
визуальные сигналы.
По крайней мере то, что появилось на экранах, было эквивалентом
визуальной информации, хотя не было видно ничего, кроме тусклого свечения,
-- вероятно, это было изображение поверхности Меркурия. Время от времени по
экрану пробегали тени, возможно, так выглядели неровности ландшафта. Энтони
трудно было судить о том, что происходит, по изображению на экране, но те,
кто находились у приборов, анализируя получаемые данные с помощью более
тонких методов, чем простое наблюдение невооруженным глазом, были спокойны.
И ни одна из маленьких красных лампочек, предвещающих опасность, не горела.
Энтони поймал себя на том, что наблюдает больше за наблюдателями, чем за
происходящим на экране.
Ему следовало бы спуститься вниз, туда, где возле Компьютера находился
Вильям со своими помощниками. Компьютер будет включен только после мягкой
посадки. Энтони следовало бы... Но он не мог себя заставить.
Тени побежали по экрану быстрее. Робот опускался -- слишком быстро?
Конечно, слишком быстро!
На экране появилось отчетливое пятно, при изменении фокуса оно стало
темнее, потом светлее, до Энтони донесся какой-то шум, и прошло несколько
долгих секунд, прежде чем он понял, что слышит слова: "Мягкая посадка!
Получилось!".
Тихий разговор сменился возбужденным шумом. Все поздравляли друг друга,
а на экране произошло нечто, из-за чего голоса и смех внезапно оборвались,
как будто натолкнулись на стену молчания.
Изображение на экране изменилось и стало четким. В ярком-ярком
солнечном свете, льющемся через тщательно защищенный фильтрами экран, они
увидели скалу, ослепительно белую с одной стороны, черную, как чернила, с
другой. Изображение сдвинулось вправо, потом влево, как будто пара глаз
посмотрела налево, а потом направо. На экране появилась металлическая рука,
было похоже, что робот рассматривает свое тело.
Энтони первым понял, что происходит, и молчание нарушил его крик:
-- Компьютер заработал!
Ему самому показалось, что эти слова выкрикнул кто-то другой; он уже
бежал за дверь, вниз по ступенькам, по коридору, а за спиной у него, как
волна, поднимался шум голосов.
-- Вильям! -- закричал он, ворвавшись в комнату. -- Все отлично, все...
Но Вильям поднял руку,
-- Тс-с-с. Пожалуйста. Компьютер не должен испытывать сильных
ощущении, кроме тех, которые исходят от робота.
-- Ты думаешь, он нас слышит? -- прошептал Энтони,
-- Может быть, не знаю. -- В комнате, где находился Меркурианский
Компьютер, стоял свой монитор, поменьше. Изображение на экране постоянно
менялось: робот двигался.
Вильям сказал:
-- Робот пробует двигаться. Первые шаги и должны быть неуверенными.
Интервал между сигналом и ответом семь минут.
-- Но он явно ходит увереннее, чем в Аризоне. Тебе не кажется, Вильям?
-- Энтони крепко сжимал плечо Вильяма, тряс его, не отрывая глаз от экрана.
Вильям ответил:
-- Я уверен в этом, Энтони.
Солнце догорело в контрастном черно-белом мире, мире белого солнца на
черном небе и белой каменистой земли, испещренной черными тенями. Сладкий
запах солнца исходил от каждого освещенного им квадратного сантиметра
металла, вступая в контраст с убивающей все запахи тенью на неосвещенной
стороне.
Он поднял руку и посмотрел на нее, пересчитывая пальцы. Жарко, жарко,
жарко, -- загибая пальцы так, что они поочередно попадали в тень, он ощущал,
как тепло медленно уходит из них, и это изменение в осязании дало ему
почувствовать чистый, уютный вакуум.
Но вакуум не был абсолютным. Он поднял руки над головой, вытянул их и с
помощью чувствительных датчиков на запястьях ощутил испарения -- легкое,
едва заметное прикосновение паров олова и свинца, пробивающихся через
сильный запах ртути.
Он ощутил более густые испарения, подымающиеся снизу, -- разнообразных
силикатов, имевших своеобразный привкус металлических ионов. Он медленно
переместил ногу по хрустящей спекшейся пыли и воспринял изменения в
ощущениях как тихую и упорядоченную музыку.
И надо всем -- Солнце. Он поднял глаза на него, большое, и толстое, и
яркое, и горячее и услышал его радость. Он видел протуберанцы, медленно
поднимающиеся над краями диска, и слышал потрескивание каждого из них и
другие счастливые голоса, звучащие над широким лицом Солнца. Когда он
включил светофильтры, затеняющие фон, потоки водорода, летящие вверх,
зазвучали как всплески мягкого контральто, он слышал приглушенный тонкий
свист разлетающейся материи, в который врывался глубокий бас пятен, и
причитания вспышек света, щелканье гамма-лучей и космических частиц,
похожее на звук шарика для игры в пинг-понг, а вокруг ощущалось мягкое,
пропадающее и снова появляющееся дыхание солнечного вещества, которое
подступало и отступало, повинуясь космическому ветру, приносящему
неповторимые, великолепные ощущения.
Он подпрыгнул и медленно поднялся в воздух с легкостью, которая до сих
пор была ему незнакома, опустился и снова подпрыгнул, потом побежал,
прыгнул, побежал снова, чувствуя, что его тело отлично приспособлено к
великолепному миру, раю, в котором он находился.
После долгого странствия в полном одиночестве он наконец попал в рай.
Вильям сказал:
-- Все в порядке.
-- Но что он делает? -- воскликнул Энтони.
-- Все в порядке. Программа работает. Он проверял свои органы чувств.
Сделал визуальные наблюдения, включил фильтры и изучил Солнце,
проанализировал состав атмосферы и химическую природу почвы. Все системы
работают.
-- Но почему он бегает?
-- Я полагаю, это его собственная идея, Энтони. Если ты хочешь создать
компьютер такой же сложный, как мозг, ты должен смириться, что у него есть
свои идеи.
-- Бегать? Прыгать? -- Энтони повернул к Вильяму встревоженное лицо. --
Он что-нибудь сломает. Ты можешь управлять Компьютером. Подави эти желания.
Пусть он перестанет.
Вильям ответил резко:
-- Нет. Не стану. Я пойду на риск того, что он причинит себе вред.
Разве ты не понимаешь? Он счастлив. На Земле, в нашем мире, он не мог
управлять собой. И вот он на Меркурии, его тело полностью приспособлено к
этим условиям, его к ним готовили сотни ученых. Это рай для него, позволь
ему наслаждаться.
-- Наслаждаться? Он же робот.
-- Я не говорю о металлическом роботе. Я говорю о мозге, который
наконец-то живет той жизнью, для которой создан.
Меркурианский Компьютер, безопасность которого оберегали толстое стекло
и сотни проводов, дышал и жил.
-- Это Рэндалл попал в рай, -- сказал Вильям. -- Он попал в мир, ради
которою ушел в себя, отвергая этот. Он обрел мир, для которого его тело
идеально подходит, взамен мира, для которого его прежнее тело совсем не
подходило.
Энтони с интересом вглядывался в экран:
-- Кажется, он успокаивается.
-- Конечно, -- сказал Вильям, -- он будет делать свою работу, и делать
ее превосходно, потому что он счастлив.
Энтони улыбнулся и сказал:
-- Неужели мы это сделали, ты и я? Слушай, пойдем к остальным, пусть
они повосхищаются нами, а, Вильям?
Вильям удивился:
-- Вместе?
И Энтони крепко взял его за руку:
-- Вместе, брат!
2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского
Стр. 1 : Страница 2 :
|
Обратная связь
Реклама на сайте
НАЗАД