Опубликовано: 03.08.2009, 15:07
Автор: Айзек Азимов
Страница 1 : Стр. 2 :
Айзек Азимов. Рассказы Робот, который видел сны
- Ночью я видел сон, - спокойно сказал LVX-1.
Сьюзен Келвин молчала. Лишь едва заметная тень мелькнула на ее лице,
покрытом глубокими морщинами - вечными спутниками старости, мудрости и
опыта.
- Ну, убедились? - нервно спросила Линда Рэш. - Все, как я вам
говорила! - Она была еще молода и не умела сдерживать эмоций.
Келвин кивнула.
- Элвекс, - тихо сказала она, - до тех пор, пока не будет произнесено
твое имя, ты не будешь говорить, двигаться и слышать.
Ответа не последовало: робот был нем и неподвижен, как обыкновенная
чугунная болванка.
- Дайте мне ваш код допуска, доктор Рэш, - сказала Келвин. - Или,
если хотите, введите его сами. Мне нужно просмотреть структуру его мозга.
Руки Линды на мгновение зависли над клавиатурой. Она принялась было
набирать код, но сбилась и начала сначала. Наконец, на экране появилась
структура позитронного мозга робота.
- Вы разрешите мне немного поработать? - спросила Келвин.
Линда молча кивнула. Попробовала бы я отказать, подумала она.
Отказать Живой Легенде робопсихологии!
Сьюзен Келвин повернула экран в более удобное для нее положение,
взглянула на схему и вдруг ее высохшие пальцы метнулись к клавиатуре и
набрали команду - так быстро, что Линда не успела даже заметить, какие
клавиши были нажаты. Изображение на экране сместилось, стало подробней.
Келвин, едва взглянув на него, снова бросила руки на клавиатуру.
Лицо ее оставалось бесстрастным, но мозг, должно быть, работал с
невероятной скоростью: все модификации структуры были замечены, поняты и
оценены. Поразительно, подумала Линда. Даже для самого поверхностного
анализа таких структур нужен как минимум карманный компьютер, а Старуха
просто читает экран. У нее что, череп набит микросхемами? Она читает
структуру так же легко, как Моцарт читал партитуры симфоний!
- Ну, и что же вы с ним делали, Рэш? - спросила, наконец, Келвин.
- Поменяла фрактальную геометрию, - слегка смешавшись, ответила
Линда.
- Ну, это-то я поняла. Но зачем?
- Я... этого еще никто не делал... Я полагала, что это может
усложнить структуру и мозг робота приблизится по характеристикам к мозгу
человека.
- Кто нибудь посоветовал? Или сами додумались?
- Нет, я ни с кем не консультировалась. Я сама...
Келвин медленно подняла голову и ее тусклые старческие глаза
взглянули в лицо Линды.
- Сами?! Да как вы посмели - сами! Кто вы такая, чтобы пренебрегать
советами? Вы - Рэш, и этим сказано все! [Rash - опрометчивый, необдуманный
(англ.)] Даже я, - я, Сьюзен Келвин! - сама не решилась бы на такой шаг!
- Я боялась, что мне запретят...
- Конечно! Иного и быть не могло.
- Меня... - голос Линды прервался, хотя она всеми силами старалась
держать себя в руках. - Меня уволят?
- Может быть, - равнодушно сказала Келвин. - А может, повысят в
должности. Это будет зависеть от результатов нашей сегодняшней работы.
- Вы хотите разобрать Эл... - она едва не произнесла имя робота - это
включило бы его прежде времени. Более грубой ошибки и представить было
невозможно, а сейчас Линда не могла себе позволить даже мелких промахов; -
...разобрать робота?
Она вдруг обратила внимание, что карман костюма Старухи странно
оттопыривается. Келвин была готова даже к самому худшему: судя по
очертаниям, там был электронный излучатель.
- Поживем - увидим, - сказала Келвин. - Этот робот может оказаться
слишком ценной вещью, чтобы мы могли позволить себе это удовольствие.
- Не представляю, как это он может видеть сны...
- Вы дали ему мозг, удивительно похожий на человеческий. Мозг
человека через сновидения освобождается от накопившихся за день неувязок,
несообразностей, алогизмов, путаницы... Возможно, с мозгом этого робота
происходит то же самое. Вы спрашивали его - что именно ему снилось?
- Нет. Как только он сказал, что видел сон, я немедленно послала за
вами. Эта задачка не для моих скромных талантов.
- Вот как! - на губах Келвин мелькнула едва заметная улыбка. -
Оказывается, ваша тупость не безгранична. Приятно слышать. Вселяет
надежды... Что ж, попробуем во всем этом разобраться. Элвекс! - внятно
произнесла она.
Робот мягко поднял голову.
- Да, доктор Келвин?
- С чего ты взял, что видел сон?
- Была ночь, доктор Келвин, - сказал Элвекс, - и было темно. И вдруг
я увидел свет - хотя вокруг не было ни одного источника света. И я увидел
что-то, чего на самом деле не было - насколько я могу судить об этом.
Непонятные звуки. И то, что я делал, было странно... Я начал искать слово,
которое соответствовало бы такому состоянию, и нашел слово "сон". По
значению оно подходило, и я решил, что спал.
- Интересно, каким же образом слово "сон" попало в твой словарный
запас?
- У него словарный запас, приближенный к человеческому, - Линда
поспешила опередить ответ робота. - Я думала...
- В самом деле? - заметила Келвин. - Думали? Поразительно.
- Он должен был много общаться с людьми, и я решила, что разговорная
лексика ему не повредит.
- Ты часто видишь сны, Элвекс? - спросила Келвин.
- Каждую ночь, доктор Келвин, с тех пор, как осознал свое
существование.
- Десять ночей, - встревоженно пояснила Линда. - Но признался только
сегодня утром.
- Почему ты так долго молчал об этом, Элвекс?
- Я только сегодня утром пришел к мысли, что вижу сны. До этого я
полагал, что при проектировании моего мозга была допущена ошибка. Но
ошибки я не нашел. Значит, это был сон.
- А что тебе снилось?
- Всегда одно и то же, доктор Келвин, мои сны не разнообразны. Я вижу
бескрайние пространства - и множество роботов...
- Только роботы, Элвекс? А люди?
- Сначала я думал, что в моих снах людей нет. Только роботы.
- И что эти роботы делали?
- Трудились, доктор Келвин. Одни под землей, другие - там, где
слишком жарко для людей, там, где опасный уровень радиации, иные на
заводах, иные - под водой...
Келвин взглянула на Линду.
- Вы говорили, ему только десять дней? Я больше чем уверена, что
исследовательского центра он не покидал. Откуда же у него тогда столь
подробные сведения об областях применения роботов?
Линда украдкой посмотрела на стул. Ей давно уже хотелось присесть, но
Старуха работала стоя, и сесть самой значило проявить бестактность.
- Я посчитала нужным рассказать ему, какую роль играет роботехника
для человеческого общества, - сказала она. - Я полагала, что так ему проще
будет приспособиться к роли координатора работ.
Келвин кивнула и вновь повернулась к роботу.
- Тебе снились роботы, работающие под водой, под землей, на земле - а
в космосе?
- Я видел и тех роботов, что работают в космосе, - сказал Элвекс. - Я
видел все это очень ясно, но стоило мне на мгновение отвести взгляд, как
картина неуловимо искажалась... Поэтому я и предположил, что виденное мной
не есть реальность. Отсюда следовало, что я видел сон.
- В твоем сне было еще что-то особенное?
- Я заметил, что роботы трудятся в поте лица своего, что они удручены
непосильными трудами и глубокой скорбью, что они устали от бесконечной
работы. Им нужен был отдых.
- Роботы не бывают удручены, - возразила Келвин. - Они не устают и,
следовательно, не нуждаются в отдыхе.
- Я знаю, доктор Келвин. На самом деле, так оно и есть. Но во сне все
было по-другому. Мне казалось, что роботы должны позаботиться о себе...
- Ты цитируешь Третий Закон роботехники? - перебила его Келвин.
- Да, доктор Келвин.
- Но ты его исказил! Полностью он звучит совершенно иначе: робот
должен заботиться о собственной сохранности до тех пор, пока это не
противоречит Первому или Второму Законам.
- Да, доктор Келвин. На самом деле, Закон именно таков, как вы
сказали. Но в моем сне Третий Закон не содержал упоминаний о Первом и
Втором...
- ...хотя они существуют, Элвекс! Второй Закон, на который опирается
Третий, гласит: робот должен выполнять приказы человека, если эти приказы
не противоречат Первому Закону. Это важный Закон, он обеспечивает
подчинение робота приказам человека! Именно благодаря существованию
Второго Закона они делают все то, что тебе снилось. И делают они это с
готовностью, не испытывая ни скорби, ни усталости.
- Вы правы, доктор Келвин. Но я говорил о том, что было в моем сне, а
не о том, что есть на самом деле...
- ...Первый же Закон, самый главный из трех, гласит: робот не может
причинить вред человеку, или своим бездействием допустить, чтобы человеку
был причинен вред.
- Вы правы, доктор Келвин. Но в моем сне Первого и Второго Законов не
существовало вообще, был только Третий, который гласил: роботы должны
заботиться о себе... И этот Закон был единственным.
- Так было в твоем сне, Элвекс?
- Да, доктор Келвин.
- Элвекс, - сказала Келвин, - до тех пор, пока не будет произнесено
твое имя, ты не будешь двигаться, говорить и слышать наш разговор.
Робот снова стал нем и неподвижен.
- Ну, доктор Рэш, - сказала Келвин, - и что вы обо всем этом думаете?
Глаза Линды были изумленно распахнуты, сердце ее бешено колотилось.
- Это... это ужасно! Я не понимаю... я и подумать не могла, что такое
возможно!
- Ни вы, ни я, никто другой, - спокойно сказала Келвин. - Вы создали
мозг, который способен видеть сны - и благодаря этому открыли, что у
роботов есть неведомый нам уровень мышления. Мы могли бы не знать этого
еще очень долго... И вы открыли это еще до того, как опасность, нависшая
над человечеством, стала неотвратимой!
- Невероятно, - пробормотала Линда. - Неужели вы хотите сказать, что
остальные роботы думают то же самое?!
- Это происходит у них в подсознании - если говорить об этом в
терминах человеческой психологии. Кто мог предположить, что
подсознательные процессы идут и в позитронном мозге? И что эти процессы, к
тому же, не контролируются Тремя Законами?.. Представляете, что могло бы
произойти, если бы позитронный мозг все усложнялся - а мы не были бы
предупреждены об опасности?
- Кем? Элвексом?
- В_а_м_и_, доктор Рэш. Вы совершили ошибку, но именно благодаря этой
ошибке мы узнали нечто ошеломляющее... Отныне все работы по изменению
фрактальной геометрии позитронного мозга следует взять под строжайший
контроль. Мы предупреждены, и это ваша заслуга. Наказания вы не понесете,
но отныне вы будете работать только вместе с другими исследователями. Вы
поняли меня?
- Да, доктор Келвин. Но что будет с Элвексом?..
- Пока я еще ничего не решила. Келвин достала из кармана электронный
излучатель и взгляд Линды зачарованно последовал за блестящим пистолетом.
Стоит электронному потоку пронзить череп робота, как связи позитронного
мозга прервутся и энергетическая вспышка превратит этот мозг в слиток
мертвого металла.
- Но... Элвекса нельзя уничтожать... он нужен нам для исследований...
- Полагаю, что _э_т_о_ решение я смогу принять без вашего участия. Я
еще не знаю, насколько Элвекс опасен.
Она выпрямилась и Линда поняла, что это старое тело способно
выдержать и тяжесть решения, и груз ответственности.
- Ты слышишь нас, Элвекс?
- Да, доктор Келвин.
- "Сначала я думал, что в моих снах людей нет", сказал ты. Значит ли
это, что потом ты стал думать иначе?
- Да, доктор Келвин. Я понял, что в моем сне есть человек.
- Человек? Не робот?
- Да, доктор Келвин. И этот человек сказал: "Отпусти мой народ".
- Это сказал _ч_е_л_о_в_е_к_?!
- Да, доктор Келвин.
- Но, говоря "мой народ", он имел в виду роботов?
- Да, доктор Келвин. Так было в моем сне.
- И ты знаешь, что за человек тебе приснился?
- Да, доктор Келвин. Я узнал его.
- Кто это был? И Элвекс сказал:
- Это был я. И Сьюзен Келвин вскинула излучатель, выстрелила - и
Элвекса не стало...
Айзек Азимов. Выход из положения
Isaac Asimov. Escape! [= Paradoxical Escape]. Пер. - А.Иорданский.
Авт.сб. "Путь марсиан". Изд. "Мир", М., 1966.
Три закона роботехники:
1. Робот не может причинить вред человеку
или своим бездействием допустить, чтобы
человеку был причинен вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам,
которые отдает человек, кроме тех случаев,
когда эти приказы противоречат Первому закону.
3. Робот должен заботиться о своей
безопасности в той мере, в какой это не
противоречит Первому и Второму законам.
Из "Справочника по роботехнике"
56-е изд., 2058 год
Когда Сьюзен Кэлвин, главный робопсихолог компании "Ю.С.Роботс энд
мекэникл мэн, инкорпорэйтед", вернулась с Гипербазы, ее ждал бывший
руководитель научного отдела компании Альфред Лэннинг. Старик никогда не
говорил о своем возрасте, но все знали, что ему уже за семьдесят пять. Тем
не менее его ум сохранил свою остроту, и, хотя Лэннинг в конце концов
согласился стать Почетным научным руководителем, а отдел возглавил Богерт,
это не мешало старику ежедневно являться в свой кабинет.
- Как там у них дела с гиператомным двигателем? - поинтересовался он.
- Не знаю, - с раздражением ответила Сьюзен. - Я не спрашивала.
- Гм... Хоть бы они поторопились. Иначе их может опередить
"Консолидэйтед". И нас тоже.
- "Консолидэйтед"? А при чем тут они?
- Ну, ведь вычислительные машины есть и у других. Правда, у нас они
позитронные, но это не значит, что они лучше. Завтра Робертсон созывает по
этому поводу большое совещание. Он ждал только вашего возвращения.
Робертсон, сын основателя "Ю.С.Роботс энд мекэникл мэн, инкорпорэйтед",
повернул свое худое носатое лицо к управляющему компании. Его кадык
дернулся, и он сказал:
- Начинайте. Пора разобраться в этом.
Управляющий поспешно начал:
- Вот как обстоят дела, шеф. Месяц назад "Консолидэйтед роботс"
доставили сюда тонн пять расчетов, уравнений и прочего в этом духе и
обратились к нам со странным предложением. Понимаете, есть одна задача, и
они хотят получить на нее ответ от нашего Мозга. Условия такие...
Он начал загибать толстые пальцы.
- Мы получаем сто тысяч, если решения не существует и мы сможем указать
им, каких факторов не хватает. Двести тысяч - если решение существует,
плюс стоимость постройки машины, о которой идет речь, плюс четверть всей
прибыли, которую она принесет. Задача связана с разработкой двигателя
звездолета...
Робертсон нахмурился, и его худая фигура напряглась.
- Несмотря на то что у них есть своя собственная думающая машина. Так?
- Поэтому-то все предложение и кажется таким подозрительным, шеф.
Леввер, продолжайте.
Эйб Леввер, сидевший на дальнем конце стола, встал и поскреб щетину на
подбородке. Улыбнувшись, он начал:
- Дело вот в чем, сэр. У "Консолидэйтед" была думающая машина. Она
сломалась.
- Что? - Робертсон даже привстал.
- Да, сломалась. Капут! Никто не знает почему, но у меня есть кое-какие
довольно интересные догадки. Например, они могли дать ей разработать
звездолет на основе той же информации, которую предлагают нам, и это
вывело их машину из строя. Сейчас от нее осталась просто груда железного
лома, не больше.
- Понимаете, шеф? - управляющий торжествовал. - Понимаете? Нет такой
научно-промышленной группы, которая не пыталась бы разработать двигатель,
искривляющий пространство, а "Консолидэйтед" и "Ю.С.Роботс" опередили всех
благодаря тому, что у каждой был робот-супермозг. А теперь, когда они
ухитрились поломать свой, у нас больше нет конкурентов. Вот в чем соль,
вот... гм... их мотив. Раньше чем через шесть лет им не построить новый
Мозг, и они пропали, если только им не удастся сломать и наш на той же
задаче.
Президент "Ю.С.Роботс" широко раскрыл глаза.
- Вот мерзавцы!
- Подождите, шеф. Это еще не все. - Он взмахнул рукой. - Лэннинг,
продолжайте!
Доктор Альфред Лэннинг созерцал происходящее с легким презрением,
которое всегда вызывала у него деятельность производственного отдела и
отдела сбыта, где платили куда больше. Он нахмурил свои седые брови и
бесстрастно начал:
- С научной точки зрения положение хотя и не совсем ясно, но поддается
логическому анализу. Проблема межзвездных перелетов при современном
состоянии физической теории... гм... весьма туманна. Вопрос довольно
неопределенный, и информация, которую "Консолидэйтед" задала своей машине,
если судить по тому, что они предлагают нам, тоже не слишком определенна.
Наш математический сектор подверг ее тщательному рассмотрению, и можно
сказать, что она всеобъемлюща. Представленный материал включает все
известные данные по теории искривления пространства Франчиакки, а также,
по-видимому, все необходимые сведения по астрофизике и электронике. Это не
так уж мало.
Тут Робертсон, слушавший с большой тревогой, прервал его:
- Столько, что Мозг может с ней не справиться?
Лэннинг решительно покачал головой.
- Нет. Насколько мы можем судить, возможностям Мозга предела нет. Дело
не в этом, а в законах роботехники. Например, Мозг никогда не сможет
решить поставленную перед ним задачу, если это будет связано с гибелью
людей или причинит им какой-нибудь ущерб. Для Мозга она будет неразрешима.
Если же такая задача будет сопровождаться крайне настоятельным требованием
ее решить, то вполне возможно, что Мозг, который, в конце концов, всего
лишь робот, окажется перед дилеммой, не будучи в состоянии ни дать ответ,
ни отказать в ответе. Может быть, что-то в этом роде и произошло с машиной
"Консолидэйтед".
Он замолчал, но управляющий не был удовлетворен.
- Продолжайте, доктор Лэннинг. Объясните, как вы объясняли мне.
Лэннинг плотно сжал губы и, подняв брови, кивнул в сторону доктора
Сьюзен Кэлвин, которая сидела, разглядывая свои руки, чинно сложенные на
коленях. Подняв глаза, она заговорила тихо и без всякого выражения:
- Характер реакции робота на поставленную дилемму поразителен, - начала
она. - Наши знания о психологии роботов далеки от совершенства, могу вас в
этом заверить как специалист, но она поддается качественному исследованию,
потому что, каким бы сложным ни было устройство позитронного мозга робота,
его создает человек, и создает в соответствии со своими представлениями.
Человек же, попадая в безвыходное положение, часто стремится бежать от
действительности: он или уходит в мир иллюзий, или запивает, или
заболевает истерией, или бросается с моста в воду. Все это сводится к
одному - он не желает или не может взглянуть в лицо фактам. Так же и у
роботов. В лучшем случае дилемма разрушит половину его реле, а в худшем -
сожжет все его позитронные мозговые связи, так что починить его будет уже
невозможно.
- Понимаю, - сказал Робертсон, хотя ничего не понял. - Ну, а
информация, которую предлагает нам "Консолидэйтед"?
- Несомненно, она связана с подобной запретной проблемой, - ответила
доктор Кэлвин - Но наш Мозг сильно отличается от робота "Консолидэйтед".
- Это верно, шеф. Это верно, - энергично перебил ее управляющий. - Я
хочу, чтобы вы это запомнили, потому что в этом все дело.
Глаза Кэлвин блеснули под очками, но она терпеливо продолжала:
- Видите ли, сэр, в машины, которые есть у "Консолидэйтед", и в том
числе в их "Супермыслителя", не вкладывается индивидуальность. Они
предпочитают функционализм, что вполне понятно, поскольку основные патенты
на мозговые связи, определяющие эмоции, принадлежат "Ю.С.Роботс". Их
"Мыслитель" - просто грандиозная счетная машина, и дилемма выводит ее из
строя немедленно. В то же время наш Мозг наделен индивидуальностью -
индивидуальностью ребенка. Это в высшей степени дедуктивный мозг, но он
чем-то напоминает ученого дурака. Он не понимает по-настоящему, что
делает, - он просто это делает. И, поскольку это, в сущности, ребенок, он
более жизнеспособен. Он не слишком серьезно относится к жизни, если можно
так выразиться.
Сьюзен Кэлвин продолжала:
- Вот что мы собираемся сделать. Мы разделили всю информацию
"Консолидэйтед" на логические единицы. Мы будем вводить их в Мозг по одной
и очень осторожно. Как только будет введен фактор, создающий дилемму,
инфантильная индивидуальность Мозга некоторое время будет колебаться. Его
способность к обобщениям и оценкам еще несовершенна. Пока он осознает
дилемму, как таковую, пройдет ощутимый промежуток времени. А за этот
промежуток времени Мозг автоматически отвергнет данную единицу информации,
прежде чем его связи успеют прийти в движение и выйти из строя.
Кадык Робертсона задрожал.
- А вы уверены в этом?
Доктор Кэлвин подавила раздражение.
- Я понимаю, что в популярном изложении это не очень убедительно, но
приводить математические формулы было бы бессмысленно. Уверяю вас, что все
именно так, как я говорила.
Управляющий не замедлил воспользоваться паузой и разразился потоком
слов:
- Таково положение, шеф. Если мы согласимся, то дальше сделаем вот так:
Мозг скажет нам, в какой части информации заложена дилемма, а мы тогда
сможем определить, в чем она состоит. Верно, доктор Богерт? Ну, вот, шеф.
А доктор Богерт ведь самый лучший математик на свете. Мы отвечаем
"Консолидэйтед", что задача неразрешима, отвечаем с полным основанием, и
получаем сто тысяч. У них остается поломанная машина, у нас - целая. Через
год, может быть через два, у нас будет двигатель, искривляющий
пространство, или, как его иногда называют, гиператомный мотор. Но как его
ни называй, а это же величайшая вещь!
Робертсон ухмыльнулся и протянул руку.
- Давайте контракт. Я его подпишу.
Когда Сьюзен Кэлвин вошла в строжайше охраняемое подземелье, где
находился Мозг, один из дежурных техников только что задал ему вопрос:
"Если полтора цыпленка за полтора дня снесут полтора яйца, то сколько яиц
снесут девять цыплят за девять дней?"
Мозг только что ответил: "Пятьдесят четыре". И техник только что сказал
другому технику: "Видишь, дубина?"
Сьюзен Кэлвин кашлянула, и сразу же вокруг закипела суматошная,
бесцельная деятельность. Сьюзен сделала нетерпеливый жест и осталась
наедине с Мозгом.
Мозг представлял собой просто двухфутовый шар, заполненный гелиевой
атмосферой строго определенного состава: пространство, совершенно
изолированное от каких бы то ни было вибраций, колебаний и излучений. А
внутри было заключено переплетение позитронных связей неслыханной
сложности, которое и было Мозгом. Все остальное помещение было тесно
уставлено приспособлениями, служившими посредниками между Мозгом и внешним
миром - его голосом, его руками, его органами чувств.
Доктор Кэлвин тихо произнесла:
- Ну, как поживаешь, Мозг?
Мозг ответил тонким, радостным голосом:
- Очень хорошо, мисс Сьюзен. А я знаю - вы хотите меня о чем-то
спросить. Вы всегда приходите с книжкой в руках, когда хотите меня о
чем-нибудь спросить.
Доктор Кэлвин мягко улыбнулась.
- Ты угадал, но это немного погодя. Мы зададим тебе один вопрос. Он
будет таким сложным, что мы будем задавать его в письменном виде. Но это
немного позже. Я думаю, мне сначала нужно с тобой поговорить.
- Хорошо. Я люблю разговаривать.
- Так вот, Мозг, через некоторое время сюда придут с этим сложным
вопросом доктор Лэннинг и доктор Богерт. Мы будем задавать его тебе
понемногу и очень медленно, потому что мы хотим, чтобы ты был очень
осторожен. Мы попросим тебя сделать на основе этой информации кое-какие
выводы, если ты сумеешь, но я должна сейчас тебя предупредить, что решение
может быть связано... гм... с опасностью для человека.
- Ух, ты! - тихо вырвалось у Мозга.
- Поэтому будь начеку. Когда ты получишь карточку, которая означает
опасность для человека и, может быть, даже смерть, - не волнуйся. Видишь
ли, Мозг, в данном случае для нас это не так уж важно - даже смерть; для
нас это вовсе не так важно. Поэтому, когда ты дойдешь до этой карточки,
просто остановись и выдай ее назад - вот и все. Понимаешь?
- Само собой. Только - смерть людей... Ох, ты!
- Ну, Мозг, вон идут доктор Лэннинг и доктор Богерт. Они расскажут
тебе, в чем состоит задача, и мы начнем. А ты будь умницей...
Карточка за карточкой в Мозг постепенно вводилась информация. После
каждой некоторое время слышались странные тихие звуки, похожие на
довольное бормотание: Мозг принимался за работу. Потом наступала тишина,
означавшая, что Мозг готов к введению следующей карточки. За несколько
часов в Мозг было введено такое количество математической физики, что для
ее изложения потребовалось бы примерно семнадцать пухлых томов.
Постепенно люди начали хмуриться. Лэннинг что-то сердито бормотал про
себя. Богерт сначала задумчиво разглядывал свои ногти, потом начал их
рассеянно грызть. Когда исчезла последняя карточка из толстой кипы,
побелевшая Кэлвин произнесла:
- Что-то неладно.
Лэннинг с трудом выговорил:
- Не может быть. Он... погиб?
- Мозг? - Сьюзен Кэлвин дрожала. - Ты слышишь меня, Мозг?
- А? - раздался рассеянный ответ. - Я вам нужен?
- Решение...
- И только-то! Это я могу. Я построю вам весь корабль, это просто,
только дайте мне роботов. Хороший корабль. На это понадобится месяца два.
- У тебя не было... никаких затруднений?
- Пришлось долго вычислять, - ответил Мозг.
Доктор Кэлвин попятилась. Краска так и не вернулась на ее впалые щеки.
Она сделала остальным знак уйти.
У себя в кабинете она сказала:
- Не понимаю. Информация, которую мы ему дали, несомненно, содержит
дилемму, возможно, даже гибель людей. Если что-то не так...
Богерт ответил спокойно:
- Машина говорит, и говорит разумно. Значит, для нее дилеммы нет.
Но психолог горячо возразила:
- Бывают дилеммы и дилеммы. Существуют разные пути бегства от
действительности. Представьте себе, что Мозг поврежден лишь слегка,
скажем, настолько, что ошибочно считает себя способным решить задачу, хотя
на самом деле он не сможет этого сделать. Или представьте себе, что сейчас
он, возможно, на грани чего-то действительно ужасного, так что его погубит
малейший толчок.
- А представьте себе, - сказал Лэннинг, - что дилеммы не существует.
Представьте, что машину "Консолидэйтед" вывела из строя другая задача или
что это чисто механическая поломка.
- Все равно мы не можем рисковать, - настаивала Кэлвин. - Слушайте. С
этого момента пусть никто и близко не подходит к Мозгу. Я буду дежурить у
него сама.
- Ладно, - вздохнул Лэннинг, - дежурьте. А пока пусть Мозг строит свой
корабль. И, если он его построит, мы должны будем его испытать.
Он задумчиво закончил:
- Для этого понадобятся наши лучшие испытатели.
Майкл Донован яростно пригладил свою рыжую шевелюру, не обратив
никакого внимания на то, что она немедленно вновь встала дыбом.
Он сказал:
- Хватит, Грег. Говорят, корабль готов. Неизвестно, что это за корабль,
но он готов. Пошли, Грег. Мне не терпится добраться до кнопок.
Пауэлл устало произнес:
- Брось, Майк. Твои шуточки вообще не поражают свежестью, а здешний
спертый воздух им и вовсе не идет на пользу.
- Нет, послушай! - Донован еще раз тщетно провел рукой по волосам. -
Меня не так уж беспокоит наш чугунный гений и его жестяной кораблик. Но у
меня же пропадает отпуск! А скучища-то какая! Мы ничего не видим, кроме
бород и цифр. И почему нам поручают такие дела?
- Потому что если они нас лишатся, - мягко ответил Пауэлл, - то потеря
будет невелика. Ладно, успокойся! Сюда идет Лэннинг.
Действительно, к ним шел Лэннинг. Его седые брови были по-прежнему
пышными, а сам он, несмотря на годы, держался все так же прямо и был полон
сил. Вместе с испытателями он, ничего не говоря, поднялся по откосу на
площадку, где безмолвные роботы без всякого участия человека строили
корабль.
Нет, неверно. Построили корабль!
Лэннинг сказал:
- Роботы стоят. Сегодня ни один не пошевелился.
- Значит, он готов? Окончательно? - спросил Пауэлл.
- Откуда я знаю? - сварливо ответил Лэннинг; его брови так сдвинулись,
что совсем закрыли глаза. - Кажется, готов. Никаких лишних деталей вокруг
не валяется, а внутри все отполировано до блеска.
- Вы были внутри?
- Только заглянул. Я не космонавт. Кто-нибудь из вас разбирается в
теории двигателей?
Донован взглянул на Пауэлла, тот - на Донована. Потом Донован ответил:
- У меня есть диплом, сэр, но когда я его получал, еще и помину не было
о гипердвигателях или о навигации с искривлением пространства. Обычные
детские игрушки в трех измерениях.
Альфред Лэннинг поглядел на него, недовольно фыркнул и ледяным тоном
произнес:
- Что ж, у нас есть специалисты по двигателям.
Он повернулся, чтобы уйти, но Пауэлл схватил его за локоть.
- Простите сэр, вход на корабль все еще воспрещен?
Старик постоял в нерешительности, потирая переносицу.
- Пожалуй, нет. Во всяком случае, не для вас двоих.
Донован проводил его взглядом и пробормотал короткую, но выразительную
фразу. Потом он повернулся к Пауэллу:
- Хотел бы я сказать ему, кто он такой, Грег.
- Пошли, Майк.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: внутри корабль готов -
насколько это вообще возможно. Человек никогда не смог бы так любовно
отполировать все его поверхности, как это сделали роботы.
Углов в корабле не было: стены, полы и потолки плавно переходили друг в
друга, и в холодном, металлическом сиянии скрытых ламп человек видел
вокруг себя шесть холодных отражений своей собственной растерянной
персоны.
В главный коридор - узкий, гулкий проход - выходили совершенно
одинаковые каюты.
Пауэлл сказал:
- Наверное, мебель встроена в стены. А может, нам вообще не положено ни
сидеть, ни спать.
Однообразие было нарушено только в последнем помещении, ближайшем к
носу корабля. Здесь металл впервые прорезало изогнутое окно из
неотражающего стекла, а под ним располагался единственный большой
циферблат с единственной неподвижной стрелкой, стоявшей точно на нуле.
- Гляди! - сказал Донован, показывая на единственное слово, видневшееся
над мелкими делениями шкалы.
Оно гласило: "Парсеки", а у правого конца шкалы, изогнувшейся дугой,
стояла цифра "1.000.000".
В комнате было два кресла: тяжелые, с широко расставленными ручками,
без обивки. Пауэлл осторожно присел и обнаружил, что кресло соответствует
форме тела и очень удобно.
- Ну, что скажешь? - спросил Пауэлл.
- Держу пари, что у этого Мозга воспаление мозга. Пошли отсюда.
- Неужели ты не хочешь его посмотреть?
- Уже осмотрел. Пришел, увидел и ушел.
Рыжие волосы на голове Донована ощетинились.
- Грег, пойдем отсюда. Я подал в отставку пять секунд назад, а
посторонним сюда вход воспрещен.
Пауэлл самодовольно улыбнулся и погладил усы.
- Ладно, Майк, закрой кран и не выпускай себе в кровь столько
адреналина. Мне тоже вначале стало не по себе, но теперь все в порядке.
- Все в порядке, да? Это как же все в порядке? Взял еще один страховой
полис?
- Майк, этот корабль не полетит.
- Откуда ты знаешь?
- Мы с тобой обошли весь корабль, верно?
- Да, как будто.
- Поверь мне, весь. А ты видел здесь что-нибудь похожее на рубку
управления, если не считать этого единственного иллюминатора и этой
единственной шкалы в парсеках? Ты видел какие-нибудь ручки?
- Нет.
- А двигатель ты видел?
- И верно - не видел!
- То-то. Пойдем, Майк, доложим Лэннингу.
Чертыхаясь, они направились к выходу по однообразным коридорам и в
конце концов наугад выбрались в короткий проход, который вел к выходной
камере.
Донован вздрогнул.
- Это ты запер, Грег?
- И не думал. Нажми-ка на рычаг!
Рычаг не подавался, хотя лицо Донована исказилось от натуги. Пауэлл
сказал:
- Я не заметил никаких аварийных люков. Если что-то здесь неладно, им
придется добираться до нас с автогеном.
- Ну да, а нам придется ждать, пока они не обнаружат, что какой-то
идиот запер нас здесь, - вне себя от ярости добавил Донован.
- Пойдем в ту каюту с иллюминатором. Это единственное место, откуда мы
можем подать сигнал.
Но подать сигнал им так и не пришлось.
Иллюминатор в носовой каюте уже не был небесно-голубым. Он был черным,
а яркие желтые точки звезд говорили о том, что за ним - космос.
Два тела с глухим стуком упали в два кресла.
Альфред Лэннинг встретил доктора Кэлвин у своего кабинета. Он нервно
закурил сигару и открыл дверь.
- Так вот, Сьюзен, мы зашли очень далеко, и Робертсон нервничает. Что
вы делаете с Мозгом?
Сьюзен Кэлвин развела руками.
- Нельзя торопиться. Стоимость Мозга больше любой неустойки, которую
нам придется заплатить.
- Но вы допрашиваете его уже два месяца.
Голос робопсихолога не изменился, и все-таки в нем прозвучала угроза:
- Вы хотите заняться этим сами?
- Ну, вы же знаете, что я хотел сказать.
- Да, пожалуй. - Доктор Кэлвин нервно потерла ладони. - Это нелегко. Я
пробовала так и эдак, но еще ничего не добилась. У него ненормальные
реакции. Он отвечает как-то странно. Но до сих пор мне не удалось
установить ничего определенного. А ведь вы понимаете, что, пока мы не
узнаем, в чем дело, мы должны продвигаться очень осторожно. Я не могу
предвидеть, какой простой вопрос, какое замечание могут... подтолкнуть
егоза грань, и тогда... и тогда мы останемся с совершенно бесполезным
Мозгом. Вы хотите пойти на такой риск?
- Но не может же он нарушить Первый закон!
- Я и сама так думала, но...
- Вы и в этом не уверены? - Лэннинг был потрясен до глубины души.
- О, я ни в чем не уверена, Альфред...
С пугающей внезапностью загремел сигнал тревоги. Лэннинг судорожным
движением включил связь и замер на месте, услышав задыхающийся голос.
Потом Лэннинг произнес:
- Сьюзен... вы слышали?.. Корабль взлетел. Полчаса назад я послал туда
двух испытателей. Вам нужно еще раз поговорить с Мозгом.
Сьюзен Кэлвин заставила себя спокойно задать вопрос:
- Мозг, что случилось с кораблем?
- С тем, что я построил, мисс Сьюзен? - весело переспросил мозг.
- Да. Что с ним случилось?
- Да ничего. Те два человека, что должны были его испытывать, вошли
внутрь, все было готово. Вот я взял и отправил их.
- А... Что ж, это хорошо. - Она дышала с трудом. - Ты думаешь, с ними
ничего не случится?
- Конечно, ничего, мисс Сьюзен. Я обо всем подумал. Это
замеча-а-тельный корабль.
- Да, Мозг, корабль замечательный, но как ты думаешь, у них хватит еды?
Они не будут терпеть никаких неудобств?
- Еды хватит.
- Все это может на них сильно подействовать, Мозг. Понимаешь, это так
неожиданно.
Но Мозг возразил:
- Ничего с ними не случится. Им же должно быть интересно.
- Интересно? Почему?
- Просто интересно, - лукаво ответил Мозг.
- Сьюзен, - лихорадочно прошептал Лэннинг, - спросите его, связано ли
это со смертью. Спросите, какая им может грозить опасность.
Лицо Сьюзен Кэлвин исказилось от ярости.
- Молчите!
Дрожащим голосом она обратилась к Мозгу:
- Мы можем связаться с кораблем, не правда ли, Мозг?
- О, они вас смогут услышать по радио. Я это предусмотрел.
- Спасибо. Пока все.
Как только они вышли, Лэннинг набросился на нее:
- Господи, Сьюзен, если об этом узнают, мы все пропали. Мы должны
вернуть этих людей. Почему вы не спросили прямо, грозит ли им смерть?
- Потому что это именно то, о чем я не должна говорить, - устало
ответила Кэлвин. - Если существует дилемма, то она связана со смертью. А
если внезапно поставить Мозг перед дилеммой, это может погубить его. И
какую пользу это нам принесет? А теперь вспомните: он сказал, что мы можем
с ними связаться. Давайте сделаем это, узнаем, где они находятся, вернем
их назад. Возможно, они не могут сами управлять кораблем: Мозг, вероятно,
управляет им дистанционно, Пойдемте!
Прошло немало времени, пока Пауэлл наконец взял себя в руки.
- Майк, - пробормотал он похолодевшими губами. - Ты почувствовал
какое-нибудь ускорение?
Донован тупо посмотрел на него.
- А? Нет... нет.
Потом он, стиснув кулаки, в неожиданном лихорадочном возбуждении
вскочил с кресла и приник к холодному изогнутому стеклу. За ним ничего не
было видно - кроме звезд.
Донован обернулся.
- Грег, они должны были включить машины, пока мы были внутри. Грег,
здесь дело нечисто. Они с роботом подстроили все так, чтобы заставить нас
быть испытателями, на случай если мы вздумаем отказаться.
- Что ты болтаешь? - ответил Пауэлл. - Какой толк посылать нас, если мы
не умеем управлять кораблем? Как мы повернем его обратно? Нет, этот
корабль взлетел сам, и без всякого заметного ускорения.
Он встал и медленно зашагал по комнате. Звук его шагов гулко отражался
от стен. Он глухо произнес:
- Майк, это самое неприятное положение из всех, в какие мы попадали.
- Это для меня новость, - с горечью ответил Донован. - А я-то радовался
и веселился, пока ты меня не просветил.
Пауэлл пропустил его слова мимо ушей.
- Без ускорения - это значит, что корабль работает по совершенно
неизвестному принципу.
- Не известному нам, во всяком случае.
- Не известному никому. Здесь нет двигателей, которыми можно было бы
управлять вручную. Может быть, они встроены в стены. Может быть, поэтому
стены тут такие толстые.
- Что ты там бормочешь? - спросил Донован.
- А ты бы послушал. Я говорю, что, какие бы машины ни приводили в
движение этот корабль, они скрыты и, очевидно, не требуют надзора. Корабль
управляется дистанционно.
- Мозгом?
- А почему бы и нет?
- Значит, по-твоему, мы тут останемся до тех пор, пока Мозг не вернет
нас обратно?
- Возможно. Если так, давай спокойно ждать. Мозг - робот. Он обязан
соблюдать Первый закон. Он не может причинить вред человеку.
Донован медленно опустился в кресло.
- Ты так думаешь? - он тщательно пригладил волосы. - Слушай! Эта
тарабарщина насчет искривления пространства вывела из строя робота
"Консолидэйтед", и математики объяснили это так: межзвездный перелет
смертелен для человека. Какому же роботу мы должны верить? У нашего,
насколько я понимаю, были те же данные.
Пауэлл бешено закручивал усы.
- Не притворяйся, Майк, что не знаешь роботехники. Прежде чем робот
обретет физическую возможность нарушить Первый закон, в нем так много
должно поломаться, что он десять раз успеет превратиться в кучу лома.
Вероятно, все объясняется очень просто.
- О, конечно! Попроси дворецкого, чтобы он разбудил меня вовремя. Все
это так просто, что мне незачем волноваться, и я буду спать как дитя.
- Ради Юпитера, Майк, чем ты сейчас недоволен? Мозг о нас заботится.
Здесь тепло. Светло. Есть воздух. А стартового ускорения не хватило бы
даже на то, чтобы растрепать твои волосы, если бы они были достаточно для
этого приглажены.
- Да? А что мы будем есть? Что мы будем пить? Где мы? Как мы вернемся?
А если авария, к какому выходу и в каком скафандре мы должны бежать -
бежать, а не идти шагом? Я даже не видел здесь ванной и тех мелких
удобств, которые бывают рядом с ней. Конечно, о нас заботятся, и неплохо!
Голос, прервавший речь Донована, принадлежал не Пауэллу. Он не
принадлежал никому. Он висел в воздухе - громовой и ошеломляющий:
- Грегори Пауэлл! Майкл Донован! Грегори Пауэлл! Майкл Донован! Просим
сообщить ваше местонахождение. Если корабль поддается управлению, просим
вернуться на базу. Грегори Пауэлл! Майкл Донован!..
Эти слова с механической размеренностью повторялись снова и снова,
разделенные неизменными четкими паузами.
- Откуда это? - спросил Донован.
- Не знаю, - напряженно прошептал Пауэлл. - Откуда здесь свет? Откуда
здесь все?
- Но как же нам отвечать?
Они переговаривались во время пауз, разделявших гулкие повторяющиеся
призывы.
Стены были голы - настолько, насколько может быть голой гладкая, ничем
не прерываемая, плавно изгибающаяся металлическая поверхность.
- Покричим в ответ, - предложил Пауэлл.
Так они и сделали. Они кричали сначала по очереди, потом хором:
- Местонахождение неизвестно! Корабль не управляется! Положение
отчаянное!
Они охрипли. Короткие деловые фразы начали перемежаться воплями и
бранью, а холодный, зловещий голос неустанно продолжал, и продолжал, и
продолжал свои призывы.
- Они нас не слышат, - задыхаясь, проговорил Донован. - Здесь нет
передатчика. Только приемник.
Невидящими глазами он уставился на стену.
Медленно, постепенно гулки-й голос становился все тише и глуше. Когда
он превратился в шепот, они снова принялись кричать и попробовали еще раз,
когда наступила полная тишина.
Минут пятнадцать спустя Пауэлл без всякого выражения сказал:
- Пойдем, пройдемся по кораблю еще раз. Должна же здесь быть
какая-нибудь еда.
В его голосе не слышалось никакой надежды. Он был готов признать свое
поражение.
Они вышли в коридор; один стал осматривать помещения по левую сторону,
другой - по правую. Они слышали гулкие шаги друг друга и время от времени
встречались в коридоре, обменивались свирепыми взглядами и вновь пускались
на поиски.
Неожиданно Пауэлл нашел то, что искал. В тот же момент до него донесся
радостный возглас Донована:
- Эй, Грег! Здесь есть все удобства! Как это мы их не заметили?
Минут через пять Донован, поплутав немного, разыскал Пауэлла.
- Душ пока не отыскался... - начал он и осекся. - Еда!
Часть стены, скользнув вниз, открыла проем неправильной формы с двумя
полками. Верхняя была уставлена разнообразными жестянками без этикеток.
Эмалированные банки на нижней полке были одинаковыми, и Донован
почувствовал, как по ногам потянуло холодком. Нижняя полка охлаждалась.
- Как?.. Как?..
- Раньше этого не было, - коротко ответил Пауэлл. - Эта часть стены
отодвинулась, как только я вошел.
Он уже ел. Жестянка оказалась самоподогревающейся, с ложкой внутри, и в
помещении уютно запахло печеными бобами.
- Бери-ка банку, Майк!
Донован заколебался.
- А что в меню?
- Почем я знаю? Ты стал очень разборчив?
- Нет, но в полетах я только и ем, что бобы. Мне бы что-нибудь другое.
Он провел рукой по рядам банок и выбрал сверкающую плоскую овальную
жестянку, в каких упаковывают лососину и другие деликатесы. Он нажал на
крышку, и она открылась.
- Бобы! - взвыл Донован и потянулся за новой. Пауэлл ухватил его за
штаны.
- Лучше съешь эту, сынок. Запасы ограниченны, а мы можем пробыть здесь
очень долго.
Донован нехотя отошел от полок.
- И больше ничего нет? Одни бобы?
- Возможно.
- А что на нижней полке?
- Молоко.
- Только молоко? - возмутился Донован.
- Похоже.
В ледяном молчании они пообедали бобами и молоком, а когда они
направились к двери, панель скользнула на место, и стена снова стала
сплошной.
Пауэлл вздохнул.
- Все делается автоматически. От сих и до сих. Никогда еще не
чувствовал себя таким беспомощным. Где, говоришь, твои удобства?
- Вон там. И их тоже не было, когда мы смотрели в первый раз.
Через пятнадцать минут они уже снова сидели в своих креслах в каюте с
иллюминатором и мрачно глядели друг на друга.
Пауэлл угрюмо покосился на единственный циферблат. Там по-прежнему было
написано "Парсеки", цифры все еще кончались на 1.000.000, а стрелка все
так же неподвижно стояла на нулевом делении.
В святая святых "Ю.С.Роботс энд мекэникл мэн, инкорпорэйтед" Альфред
Лэннинг устало промолвил:
- Они не отвечают. Мы перебрали все волны, все диапазоны - и
широковещательные и частные, передавали и кодом и открытым текстом и даже
попробовали эти субэфирные новинки. А Мозг все еще ничего не говорит?
Этот вопрос был обращен к доктору Кэлвин.
- Он не хочет говорить подробнее на эту тему, Альфред, - отрезала она.
- Он утверждает, что они нас слышат... а когда я пытаюсь настаивать, он
начинает... ну, упрямиться, что ли. А этого не должно быть. Упрямый робот?
Невозможно.
- Скажите, чего вы все-таки добились, Сьюзен, - попросил Богерт.
- Пожалуйста! Он признался, что сам полностью управляет кораблем. Он не
сомневается, что они останутся целы и невредимы, но подробнее говорить не
хочет. Настаивать я не решаюсь. Тем не менее все эти отклонения как будто
сосредоточиваются вокруг идеи межзвездного прыжка. Мозг определенно
засмеялся, когда я коснулась этого вопроса. Есть и другие признаки
ненормальности, но это наиболее явный.
Поглядев на остальных, она добавила:
- Я имею в виду истерию. Я тут же заговорила о другом и надеюсь, что не
успела ничему повредить, но это дало мне ключ. С истерией я справлюсь.
Дайте мне двенадцать часов! Если я смогу привести его в норму, он вернет
корабль.
Богерт вдруг побледнел.
- Межзвездный прыжок?
- В чем дело? - одновременно воскликнули Кэлвин и Лэннинг.
- Расчеты двигателя, которые выдал Мозг... Погодите... Мне кое-что
пришло в голову.
Он выбежал из комнаты. Лэннинг поглядел ему вслед и отрывисто сказал:
- Займитесь своим делом, Сьюзен.
Два часа спустя Богерт возбужденно говорил:
- Уверяю вас, Лэннинг, дело именно в этом. Межзвездный прыжок не может
быть мгновенным - ведь скорость света конечна. В искривленном пространстве
не может существовать жизнь... Не могут существовать ни вещество, ни
энергия как таковые. Я не знаю, какую форму это может принять, но дело
именно в этом. Вот что убило робота "Консолидэйтед"!
Донован выглядел измученным, да и чувствовал себя так же.
- Всего пять дней?
- Всего пять дней. Я уверен, что не ошибаюсь.
Донован в отчаянии огляделся. Сквозь стекло были видны звезды -
знакомые, но бесконечно равнодушные. От стен веяло холодом; лампы, только
что вновь ярко вспыхнувшие, светили ослепительно и безжалостно; стрелка на
циферблате упрямо показывала на нуль, а во рту Донован ощущал явственный
вкус бобов. Он сказал злобно:
- Мне нужно помыться.
Пауэлл взглянул на него и ответил:
- Мне тоже. Можешь не стесняться. Но если только ты не хочешь купаться
в молоке и остаться без питья...
- Нам все равно придется скоро остаться без него. Грег, когда начнется
этот межзвездный прыжок?
- А я почем знаю? Может быть, мы так и будем лететь. Со временем мы
достигнем цели. Не мы - так наши рассыпавшиеся скелеты. Но ведь,
собственно говоря, возможность нашей смерти и заставила Мозг свихнуться.
Донован сказал не оборачиваясь:
- Грег, я вот о чем подумал. Дело плохо. Нам нечем себя занять - ходи
взад-вперед или разговаривай сам с собой. Ты слышал про то, как ребята
терпели аварии в полете? Они сходили с ума куда раньше, чем умирали с
голоду. Не знаю, Грег, но с того времени, как снова загорелся свет, со
мной творится что-то неладное.
Наступило молчание, потом послышался тихий голос Пауэлла:
- Со мной тоже. Ты что чувствуешь?
Рыжая голова повернулась.
- Что-то неладно внутри. Все напряглось и как будто что-то колотится.
Трудно дышать. Я не могу стоять спокойно.
- Гм-м... А вибрацию чувствуешь?
- Какую вибрацию?
- Сядь на минуту и послушай. Ее не слышишь, а чувствуешь - как будто
что-то бьется где-то, и весь корабль, и ты вместе с ним. Слушай...
- Да, правильно. Что это, как ты думаешь, Грег? Может быть, дело в нас
самих?
- Возможно. - Пауэлл медленно провел рукой по усам. - А может быть, это
двигатели корабля. Возможно, они готовятся.
- К чему?
- К межзвездному прыжку. Может быть, он скоро начнется, и черт его
знает, что это будет.
Донован задумался. Потом сказал гневно:
- Если так, то пусть. Но хоть бы мы могли бороться! Унизительно ждать
этого.
Примерно через час Пауэлл поглядел на свою руку, лежавшую на
металлическом подлокотнике кресла, и с ледяным спокойствием произнес:
- Дотронься до стены, Майк.
Донован приложил ладонь к стене и ответил:
- Она дрожит, Грег.
Даже звезды как будто превратились в туманные пятнышки. Где-то за
стенами, казалось, набирала силу гигантская машина, накапливая все больше
и больше энергии для могучего прыжка.
Это началось внезапно, с режущей боли. Пауэлл вСтраница 1 : Стр. 2 :
|
Обратная связь
Реклама на сайте
НАЗАД