Айзек Азимов. Настоящая любовь

     Меня зовут Джо. Именно так называет  меня  мой коллега Милтон Дэвидсон.
Он программист, а я -- компьютерная программа. Я  вхожу в комплекс Мультивак
и связан с другими его частями во всем мире. Я знаю все. Почти все.
     Я  --   персональная  программа  Милтона.   Его   Джо.  Он  понимает  в
программировании больше, чем кто-либо на свете, а я -- его экспериментальная
модель. Благо­даря ему я разговариваю лучше любого другого ком­пьютера.
     -- Все дело в том, чтобы звуки соответствовали символам, Джо, -- сказал
он мне.  -- Так работает че­ловеческий  мозг,  хотя мы до  сих пор не знаем,
какими символами  он пользуется. А твои  символы мне извест­ны,  и я могу  к
каждому подобрать слово.
     Итак, я  умею говорить. Мне кажется, что говорю  я хуже, чем думаю,  но
Милтон считает, что я говорю очень хорошо.
     Милтон никогда не был  женат,  хотя ему почти  сорок. По его словам, он
еще  не встретил  подходящую жен­щину. Однажды  он сказал  мне:  "Я все-таки
найду ее, Джо.  И найти я намерен лучшую. У меня будет настоя­щая любовь. Ты
мне  поможешь.  Мне  надоело  совер­шенствовать  тебя  для  решения  мировых
проблем. Реши мою проблему. Найди мою настоящую любовь".
     -- А что такое настоящая любовь? -- спросил я.
     -- Неважно.  Это  абстракция. Просто  найди мне  идеальную  девушку. Ты
связан  с  комплексом  Мультивак.  Тебе  доступны  банки  данных на  каждого
человека, живущего на земле. Мы будем исключать целые группы и классы людей,
пока  не  останется она  одна, одна-единственная. Само  совершенство.  Она и
будет моей.
     -- Я готов, -- сказал я.
     -- Сначала исключи всех мужчин.
     Это было просто. Его слова привели в действие мои связи на молекулярном
уровне,  и  я  подключился к банкам данных обо всех людях  мира.  По команде
Милтона я исключил 3 784 982 874 мужчин. Осталось 3 786 112 090 женщин.
     -- Исключи  всех моложе 25-ти и старше 40-ка, -- продолжал  Милтон.  --
Затем исключи всех с  коэффи­циентом умственного развития ниже 120-ти; всех,
кто ниже 150-ти и выше 175-ти сантиметров ростом.
     Он дал мне точные указания: исключить женщин с детьми, исключить женщин
с генетическими отклонениями. "Я не  вполне уверен насчет глаз... -- сказал
он. -- Ладно, это подождет. Но никаких рыжеволосых. Я не люблю их".
     Через  две  недели у  нас  осталось 235  женщин.  Все  они очень хорошо
говорили по-английски. Милтон ска­зал, что языковая проблема ему ни к  чему:
компьютер­ный перевод будет помехой в интимные моменты.
     -- Я не  могу переговорить со всеми 235-ю женщи­нами, -- сказал он.  --
На это уйдет слишком много времени, да и моя цель стала бы всем известна.
     -- Да, могут быть неприятности, -- согласился я.
     Милтон велел мне делать то, что  мне не полагалось. Но никто об этом не
знал.
     -- Это никого не касается, -- сказал он, и кожа на его лице покраснела.
-- Вот что, Джо. Я дам тебе голографические  портреты,  а ты сравнишь с ними
на­ших претенденток.
     И он принес голографические портреты.
     -- Это три победительницы конкурсов красоты. Кто-нибудь из наших 235-ти
похож на них?
     Восемь женщин оказались очень похожи.
     --  Прекрасно, -- сказал Милтон. --  У тебя  есть  все  сведения о них.
Изучи рынок труда и устрой так, чтобы их взяли к  нам на работу. По очереди,
конечно.
     -- В алфавитном порядке, -- добавил он после не­которого размышления.
     Мне не  полагалось  выполнять  подобные  операции. Перевод  человека на
другую работу в личных  целях называется махинацией. Но  Милтон устроил так,
что я смог это сделать, -- правда, только для него и ни для кого другого.
     Первая  девушка  прибыла  через  неделю.  Милтон  по­краснел,  когда ее
увидел. Он  разговаривал с ней  так,  как  будто каждое слово давалось ему с
трудом. Они проводили вместе много времени, и он не обращал на меня никакого
внимания. Однажды он предложил ей: "Давайте пообедаем вместе".
     На следующий день он признался:
     -- Что-то не получилось. Чего-то не хватало. Она очень красива, но я не
ощутил прикосновения настоя­щей любви... Попробуй следующую.
     Но со всеми восемью повторилось то же. Они были очень похожи. Они много
улыбались, у них были при­ятные голоса, но  Милтону каждый раз казалось, что
это не то.
     -- Я не могу понять, Джо, -- признался он. -- Мы с тобой выбрали восемь
женщин, которые,  кажется, больше всех мне подходят. Они идеальны. Почему же
они мне не подходят?
     -- А ты им нравишься? -- спросил я.
     Он сдвинул брови и ударил кулаком по ладони.
     --  Твоя  правда, Джо. Это палка  о двух  концах.  Я --  не их идеал, и
поэтому  они не ведут себя  так, как мне бы  хотелось. Они  тоже должны меня
любить, но как этого добиться?
     Целый день он казался задумчивым.
     На следующее утро он пришел ко мне и сказал:
     -- Я оставлю это на твое усмотрение. Делай, как считаешь нужным. У тебя
есть  банк  данных  обо мне,  я расскажу все, что сам  о себе знаю как можно
подроб­нее,  --  это,   конечно,  информация  только  для  тебя,  а  не  для
официального досье.
     -- И что же мне делать со всеми этими данными, Милтон?
     -- Ты будешь сравнивать мои данные с данными 235-ти наших претенденток.
Нет,  227-ми.  Исключи  тех  восьмерых.  Сделай  так,  чтобы  каждая  прошла
психологическое тестирование. Полученные  результаты  сравни с  данными  обо
мне. Выяви соответствия.
     Проведение психологического тестирования --  еще одна операция, которую
я не должен выполнять.
     День за днем Милтон  разговаривал со мной. Он  рассказывал  мне о своих
родителях и  близких  родст­венниках,  о  своем  детстве,  школьных годах  и
юности. Он  рассказывал о женщинах, которыми восхищался со стороны. Его банк
данных рос, и  он совершенствовал  меня, мое восприятие символов становилось
глубже и тоньше.
     --  Понимаешь,  Джо, чем больше  ты  узнаешь  обо мне,  тем  больше  ты
становишься  похож на меня, а значит, все лучше меня понимаешь. И как только
ты поймешь меня вполне, ты сможешь отыскать ту женщи­ну, которая мне  нужна.
Она и станет моей настоящей любовью.
     Он продолжал рассказывать о себе, и я понимал его все лучше и лучше.
     Постепенно я  смог  составлять  более длинные  пред­ложения, мои  фразы
усложнились. Моя речь стала все более походить на речь Милтона, я усвоил его
лексику, его стиль.
     И однажды я ему сказал:
     -- Понимаешь,  Милтон,  дело не в том,  чтобы  девуш­ка соответствовала
твоему  физическому идеалу.  Тебе нужна девушка, которая  подходила бы  тебе
интеллек­туально, эмоционально и по темпераменту.  Если нам не удастся найти
такую среди наших 227-ми претенденток, поищем еще. Мы обязательно найдем ту,
для  которой главное -- не  внешность, твоя или чья-нибудь еще. И  вообще --
что такое внешность?
     -- Ты абсолютно прав,  -- сказал он. -- Я бы и сам дошел до этого, имей
я  больший опыт в отношениях  с женщинами.  Конечно,  если подумать, то  все
сразу вста­нет на свои места.
     Мы всегда соглашались друг с другом, мы думали одинаково.
     --  А  теперь, Милтон, ты  не  обидишься,  если я задам  тебе несколько
вопросов? По-моему, в твоем банке данных есть пустоты и неясности.
     То,  что  затем   последовало,  как  признавался  Милтон,  более  всего
напоминало подробный  психоанализ. Что естественно, ведь я многому научился,
проводя психологическое тестирование  227-ми женщин,  за каждой из которых я
продолжал внимательно наблюдать.
     Милтон казался совершенно счастливым. Он при­знался:
     -- Разговаривать с тобой, Джо, почти то же, что говорить с самим собой.
Наши с тобой индивидуально­сти теперь вполне совпадают.
     --  И так же  совпадет  с  нашей индивидуальность  женщины,  которую мы
найдем.
     И  я  нашел  ее.  Она была одной из тех двухсот двадцати семи. Ее звали
Черити   Джонс,   она   работала   в  исторической  библиотеке  Уичито.   Ее
психологические  характеристики  абсолютно совпадали с нашими. Все остальные
женщины были отвергнуты по той или иной  причине по мере пополнения их банка
данных.  Но  с  Черити все было иначе.  Здесь  мы имели  дело с  поража­ющим
воображение резонансом.
     Не было необходимости описывать  ее Милтону. Он  так точно соотнес  мои
символы с  теми, которыми пользовался сам, что я мог  все решить  без него.
Мне она подходила.
     Следующей задачей было устроить так, чтобы Черити перевели на работу к
нам.  Все было нужно сделать  очень тонко, так, чтобы  никому и в  голову не
пришло, что совершается нечто незаконное.
     Оставалось  позаботиться   о   Милтоне.   К  счастью,  на­шелся  случай
десятилетней  давности,  чтобы воспользо­ваться  им  как поводом для  ареста
Милтона  по обвинению  в корыстном использовании  служебного  положения. Он,
естественно,  рассказал  мне  о  нем сам  -- ведь  от  меня у  него  не было
секретов.
     А обо мне он не скажет никому -- это усугубило бы его вину.
     Так что теперь он не появится долго.
     А завтра  14 февраля  --  день  святого  Валентина.  Придет Черити с ее
прохладными  руками  и нежным голосом. Я научу ее, как  включать компьютер и
заботиться обо мне. При чем здесь внешность, когда наши души так созвучны.
     Я скажу ей: "Меня зовут Джо, и ты -- моя настоящая любовь".