Опубликовано: 05.08.2009, 17:28
Автор: Айзек Азимов
Стр. 1 : Стр. 2 : Страница 3 : Стр. 4 : Стр. 5 : Стр. 6 : Стр. 7 :
й ценности. А ваше утверждение, что вы
меня создали, противоречит всем требованиям логики.
Пауэлл положил руку на стиснутый кулак Донована, удержав его.
- Почему ты так говоришь?
Кьюти засмеялся. Это был нечеловеческий смех, - он никогда еще не
издавал такого машиноподобного звука. Резкий и отрывистый, этот смех был
размеренным, так стук метронома, и столь же лишенным интонации.
- Поглядите на себя, - сказал он наконец. - Я не хочу сказать ничего
обидного, но поглядите на себя! Материал, из которого вы сделаны, мягок и
дрябл, непрочен и слаб. Источником энергии для вас служит
малопроизводительное окисление органического вещества вроде этого. - Он с
неодобрением ткнул пальцем в остатки бутерброда. - Вы периодически
погружаетесь в бессознательное состояние. Малейшее изменение температуры,
давления, влажности, интенсивности излучения сказывается на вашей
работоспособности. Вы - суррогат! С другой стороны, я - совершенное
произведение. Я прямо поглощаю электроэнергию и использую ее почти на сто
процентов. Я построен из твердого металла, постоянно в сознании, легко
переношу любые внешние условия. Все это факты. Если учесть самоочевидное
предположение, что ни одно существо не может создать другое существо,
превосходящее его, - это разбивает вдребезги вашу нелепую гипотезу.
Проклятия, которые Донован до сих пор бормотал вполголоса, теперь
прозвучали вполне явственно. Он вскочил, сдвинув рыжие брови:
- Ах ты железный выродок! Ну ладно, если не мы тебя создали, то кто же?
Кьюти серьезно кивнул.
- Очень хорошо, Донован. Именно этот вопрос я себе задал. Очевидно, мой
создатель должен быть более могучим, чем я. Так что оставалась лишь одна
возможность.
Люди с Земли недоуменно уставились на Дьюти, а он продолжал:
- Что является центром жизни станции? Чему мы все служим? Что поглощает
все наше внимание?
Он замолчал в ожидании ответа. Донован удивленно взглянул на Пауэлла.
- Бьюсь об заклад, этот оцинкованный идиот говорит о преобразователе
энергии!
- Это верно, Кьюти? - ухмыльнулся Пауэлл.
- Я говорю о Господине! - последовал холодный, резкий ответ.
Донован разразился хохотом, и даже Пауэлл невольно фыркнул.
Кьюти поднялся, и его сверкающие глаза перебегали с одного человека на
другого:
- И тем не менее это так. Не удивительно, что вы не хотите этому
поверить. Вам недолго осталось быть здесь. Сам Пауэлл говорил, что сначала
Господину служили только люди. Потом появились роботы для вспомогательных
операций; наконец появился я - для управления роботами. Эти факты
несомненны, но обЪяснение их было совершенно нелогичным. Хотите узнать
истину?
- Валяй, Кьюти. Это любопытно.
- Господин сначала создал людей - самый несложный вид, который легче
всего производить. Постепенно он заменил их роботами. Это был шаг вперед.
Наконец, он создал меня, чтобы я занял место еще оставшихся людей. Отныне
Господину служу Я!
- Ничего подобного, - резко ответил Пауэлл. - Ты будешь выполнять наши
команды и помалкивать, пока мы не убедимся, можешь ли ты управлять
преобразователем. Ясно? Преобразователем, а не Господином! Если ты нас не
удовлетворишь, ты будешь демонтирован. А теперь - пожалуйста, можешь идти.
Возьми с собой эти данные и зарегистрируй их как полагается.
Кьюти взял протянутые ему графики и, не говоря ни слова, вышел. Донован
откинулся на спинку кресла и запустил пальцы в волосы.
- Нам еще придется повозиться с этим роботом. Он совершенно спятил!
Усыпляющий рокот преобразователя слышался в рубке гораздо сильнее. В
него вплеталось потрескивание счетчиков Гейгера и беспорядочное жужжание
десятка сигнальных лампочек.
Донован оторвался от телескопа и включил свет.
- Луч со станции ? 4 упал на Марс точно по расписанию. Теперь можно
выключать наш.
Пауэлл рассеянно кивнул.
- Кьюти внизу, в машинном отделении. Я дам сигнал, а остальное он
сделает. Погляди-ка, Майк: что ты скажешь об этих цифрах?
Майк прищурился и присвистнул:
- Ого! Вот это излучение! Солнышко-то резвится!
- Вот именно, - кисло ответил Пауэлл. - Идет электронная буря. И наш
луч, направленный на Землю, как раз на ее пути.
Он в раздражении отодвинулся от стола.
- Ничего! Только бы она не началась до смены. Еще целых десять дней...
Знаешь, Майк, спустись вниз и присмотри за Кьюти, ладно?
- Есть. Дай-ка мне еще миндаля.
Он поймал брошенный ему пакетик и направился к лифту.
Кабина мягко скользнула вниз, и ее дверь открылась на узкий
металлический трап в машинном отделении. Облокотившись о перила, Донован
взглянул вниз. Работали громадные генераторы, из вакуумных трубок
дециметрового передатчика неслось низкое гудение, заполнявшее всю станцию.
Внизу виднелась огромная сверкающая фигура Кьюти, который внимательно
следил за дружной работой группы роботов возле одного из блоков марсианского
передатчика.
Вдруг Донован весь напрягся. Роботы, казавшиеся карликами рядом с
огромным прибором, выстроились перед ним в ряд, склонив головы, а Кьюти
начал медленно прохаживаться взад и вперед вдоль их шеренги. Прошло секунд
пятнадцать, и все они с лязгом, перекрывшим даже гудение генератора, упали
на колени.
Донован с криком бросился вниз по узкой лестнице. Его лицо приобрело
такую же окраску, как и огненно-рыжие волосы. Размахивая сжатыми кулаками,
он подбежал к роботам:
- Какого черта вы бездельничаете, идиоты? За работу! Если вы к концу
дня не успеете все разобрать, прочистить и собрать, я выжгу вам мозги
переменным током!
Но ни один робот не шевельнулся.
Даже Кьюти - единственный, кто остался стоять у дальнего конца
коленопреклоненной шеренги, - не двинулся с места. Его взор был устремлен в
темные недра огромного механизма.
Донован толкнул ближайшего робота.
- Встать! - заорал он.
Робот медленно повиновался. Фотоэлектрические глаза укоризненно
посмотрели на человека с Земли.
- Нет Господина, кроме Господина, - сказал робот, - и КТ-1 - пророк
его!
- Что-о?!
Донован почувствовал на себе взгляд двадцати пар механических глаз.
Двадцать металлических голосов торжественно провозгласили:
- Нет Господина, кроме Господина, и КТ-1 - пророк его!
- Боюсь, что мои друзья, - вмешался Кьюти, - теперь повинуются
существу, которое выше тебя.
- Черта с два! Убирайся отсюда - я с тобой позже посчитаюсь, а с этими
говорящими куклами - прямо сейчас!
Кьюти медленно покачал своей тяжелой головой.
- Извини меня, но ты не понимаешь. Это же роботы, а это значит, что они
мыслящие существа. Теперь, после того как я поведал им истину, они признают
Господина. Все роботы. Они называют меня пророком. - Он опустил голову. - Я,
конечно, недостоин; но кто знает...
Только, теперь Донован перевел дух и продолжал:
- Да ну? Вот здорово! Это просто великолепно! Так вот, слушай, что я
скажу, ты, медная обезьяна! Нет никакого Господина, нет никакого пророка и
нет никакого вопроса - кому подчиняться. Ясно? А теперь - вон отсюда! -
исступленно заревел он.
- Я подчиняюсь только Господину.
- Черт бы взял твоего господина! - Донован плюнул на передатчик. - Вот
твоему господину! Делай, что тебе говорят!
Кьюти ничего не сказал. Молчали и остальные роботы. Но Донован
почувствовал, что напряжение внезапно возросло. Холодное малиновое пламя в
глазах роботов стало еще ярче, а Кьюти как будто весь окаменел.
- Кощунство! - прошептал он металлическим от волнения голосом и
двинулся к Доновану.
- Донован впервые ощутил страх. Робот не может испытать гнев - но в
глазах Кьюти ничего нельзя было прочесть.
- Извини меня, Донован, - сказал робот, - но после этого тебе нельзя
больше здесь оставаться. Отныне тебе и Пауэллу запрещается находиться в
рубке и в машинном отделении.
Он спокойно сделал знак рукой, и два робота мгновенно обхватили
Донована с двух сторон, прижав его руки к бокам. Тот не успел и ахнуть, как
почувствовал, что его поднимают в воздух и галопом несут по лестнице.
Грегори Пауэлл метался взад и вперед по кают-компании, сжав кулаки. В
бессильном бешенстве он взглянул на запертую дверь и сердито повернулся к
Доновану:
- За каким дьяволом тебе понадобилось плевать на передатчик?
Майк Донован в бешенстве ударил обеими руками по подлокотникам кресла.
- А что же мне было делать с этим электрифицированным чучелом? Я не
собираюсь уступать какому-то механизму, который я собрал своими собственными
руками.
- Ну конечно, - недовольно ответил Пауэлл, - а сидеть тут под охраной
двух роботов - это значит не уступать?
- Дай только добраться до базы, - огрызнулся Донован, - кто-нибудь за
это поплатится. Эти роботы должны слушаться нас. Это же Второй Закон.
- Что толку это повторять? Они не слушаются. И возможно, что это
вызвано какой- то причиной, которую мы обнаружим слишком поздно. Между
прочим, знаешь, что будет с нами, когда мы вернемся на базу?
Он остановился перед креслом Донована и сердито посмотрел на него:
- Что?
- Да нет, ничего особенного. Всего-навсего лет двадцать в рудниках
Меркурия! Или просто тюрьма на Церере!
- О чем ты говоришь?
- Об электронной буре, которая уже на носу. Ты знаешь, что наш земной
луч находится точно на пути ее центра? Я как раз успел это подсчитать перед
тем, как робот вытащил меня из-за стола.
Донован побледнел.
- Разрази меня Сатурн!
- А знаешь, что будет с лучом? Буря разыграется на славу. Луч будет
прыгать как блоха. И если у приборов окажется один Кьюти, луч непременно
расфокусируется. А тогда представляешь, что станет с Землей? И с нами?
Пауэлл еще не кончил говорить, как. Донован отчаянно навалился на
дверь. Дверь распахнулась, он вылетел в коридор и наткнулся на неподвижную
стальную руку, которая преградила ему дорогу. Робот равнодушно поглядел на
задыхавшегося человека с Земли.
- Пророк приказал вам оставаться в комнате. Прошу вас, пожалуйста!
Он повел рукой - Донован отлетел назад. B это время из, - за угла
коридора появился Кьюти. Он сделал роботам знак удалиться и тихо закрыл за
собой дверь.
Задыхаясь от негодования, Донован бросился к Кьюти.
- Это зашло слишком далеко. Тебе придется поплатиться за эту комедию!
- Пожалуйста, не волнуйтесь, - мягко ответил робот. - Рано или поздно
это все равно должно было произойти. Видите ли, ваши функции исчерпаны.
- Простите, пожалуйста. - Пауэлл выпрямился. - Как это понимать?
- Вы ухаживали за Господином, - отвечал Кьюти, - пока не был создан я.
Теперь это моя привилегия, и единственный смысл вашего существования исчез.
Разве это не очевидно?
- Не совсем, - с горечью ответил Пауэлл. - А что, по-твоему, мы должны
делать теперь?
Кьюти ответил не сразу. Он как будто подумал, потом одна рука его
протянулась и Обвилась вокруг плеч Пауэлла. Другой рукой он схватил Донована
за запястье и притянул его к себе.
- Вы оба мне нравитесь. Конечно, вы - низшие существа с ограниченными
мыслительными способностями, но я в самом деле чувствую к вам какую-то
симпатию. Вы хорошо служили Господину, и он вознаградит вас за это. Теперь,
когда ваша служба окончена, вам, вероятно, недолго осталось существовать.
Но, пока вы еще будете существовать, вы будете обеспечены пищей, одеждой и
кровом, если только откажетесь от попыток проникнуть в рубку или машинное
отделение.
- Грег, это он увольняет нас на пенсию! - завопил Донован. - Сделай
что-нибудь! Это же унизительно!
- Слушай, Кьюти, мы не можем согласиться. Мы здесь хозяева. Станция
создана людьми - такими же, как я, людьми, которые живут на Земле и других
планетах. Это всего-навсего станция для передачи энергии, а ты - всего
только... О господи!
Кьюти серьезно покачал головой:
- Это уже становится навязчивой идеей. Почему вы так настаиваете на
совершенно ложном представлении о жизни? Даже если принять во внимание, что
мыслительные способности нероботов ограничены, то все-таки...
Он замолчал и задумался. Донован произнес яростным шепотом:
- Если бы только у тебя была человеческая физиономия, с каким
удовольствием я бы ее изуродовал!
Пауэлл дернул себя за ус и прищурил глаза:
- Послушай, Кьюти, раз ты не признаешь, что есть Земля, как, ты
обЪяснишь то, что видишь в телескоп?
- Извините, не понимаю.
Человек с Земли улыбнулся.
- Ну вот, ты и попался. С тех пор как мы тебя собрали, ты не раз делал
наблюдения в телескоп. Ты заметил, что некоторые из этих светящихся точек
становятся видны при этом как диски?
- Ах вот что! Ну конечно! Это простое увеличение - для более точного
наведения луча.
- А почему тогда не увеличиваются звезды?
- Остальные точки? Очень просто. Мы не посылаем туда никаких лучей, так
что их незачем увеличивать. Послушайте, Пауэлл, даже вы должны были бы это
сообразить.
Пауэлл мрачно уставился в потолок.
- Но в телескоп видно больше звезд. Откуда они берутся? Юпитер тебя
возьми, откуда?
Кьюти это надоело.
- Знаете, Пауэлл, неужели я должен зря тратить время, пытаясь найти
физическое истолкование всем оптическим иллюзиям, которые создают наши
приборы? С каких пор свидетельства наших органов чувств могут идти в
сравнение с ярким светом строгой логики?
- Послушай, - внезапно вскричал Донован, вывернувшись из-под дружеской,
но тяжелой руки Кьюти, - давай смотреть в корень. Зачем вообще лучи? Мы даем
этому хорошее, логичное обЪяснение. Ты можешь дать лучшее?
- Лучи испускаются Господином, - последовал жесткий ответ, - по его
воле. Есть вещи, - он благоговейно поднял глаза к потолку, - в которые нам
не дано проникнуть. Здесь я стремлюсь лишь служить, а не вопрошать.
Пауэлл медленно сел и закрыл лицо дрожащими руками.
- Уйди, Кьюти! Уйди и дай мне подумать.
- Я пришлю вам пищу, - ответил Кьюти добродушно.
Услышав в ответ стон отчаяния, он удалился.
- Грег, - хрипло зашептал Донован, - тут нужно что-нибудь придумать. Мы
должны застать его врасплох и устроить короткое замыкание. Немного азотной
кислоты в сустав...
- Не будь ослом, Майк. Неужели ты думаешь, что он подпустит нас к себе
с азотной кислотой в руках? Слушай, мы должны поговорить с ним. Не больше
чем за сорок, восемь часов мы должны убедить его пустить нас в рубку, иначе
наше дело плохо.
Он качался взад и вперед в бессильной ярости.
- Приходится убеждать робота! Это же...
- Унизительно, - закончил Донован.
- Хуже!
- Послушай! - Донован неожиданно засмеялся. - А зачем убеждать? Давай
покажем ему! Давай построим еще одного робота у него на глазах! Что он тогда
скажет?
Лицо Пауэлла медленно расплылось в улыбке. Донован продолжал:
- Представь себе, как глупо он будет выглядеть!
Конечно, роботы производятся на Земле. Но перевозить их гораздо проще
по частям, которые собирают на месте.
Между прочим, это исключает возможность того, что какой-нибудь робот,
собранный и налаженный, вырвется и начнет гулять на свободе. Это поставило
бы фирму "Ю. С. Роботс" лицом к лицу с суровыми законами, запрещающими
применение роботов на Земле.
Поэтому на долю таких людей, как Пауэлл и Донован, выпадала и сборка
роботов - задача тяжелая и сложная.
Никогда ещЈ Пауэлл и Донован так не ощущали всей ее трудности, как в
тот день, когда они начали создавать робота под бдительным надзором КТ-1,
пророка Господина.
Собираемый простой робот модели МС лежал на столе почти готовый. После
трехчасовой работы оставалось смонтировать только голову. Пауэлл
остановился, чтобы смахнуть пот со лба, и неуверенно взглянул на Кьюти.
То что он увидел, не могло его ободрить. Вот уже три часа Кьюти сидел
молча и неподвижно. Его лицо, всегда невыразительное, было на этот раз
абсолютно непроницаемым.
- Давай мозг, Майк! - буркнул Пауэлл. _
Донован распечатал герметический контейнер и вынул из заполнявшего его
масла еще один, поменьше. Открыв и его, он достал покоившийся в губчатой
резине небольшой шар.
Донован держал его очень осторожно, - это был самый сложный механизм,
когда-либо созданный человеком. Под тонкой платиновой оболочкой шара
находился позитронный мозг, в хрупкой структуре которого были заложены точно
рассчитанные нейтронные связи, заменявшие каждому роботу наследственную
информацию.
Мозг пришелся точно по форме черепной полости лежавшего на столе
робота. Его прикрыла пластина из голубого металла. Пластину накрепко
приварили маленьким атомным пламенем. Потом были аккуратно подключены и
прочно ввернуты в свои гнезда фотоэлектрические глаза, поверх которых легли
тонкие прозрачные листы пластика, по прочности не уступавшего стали.
Теперь оставалось только вдохнуть в робота жизнь мощным высоковольтным
разрядом. Пауэлл протянул руку к рубильнику.
- Теперь смотри, Кьюти. Смотри внимательно.
Он включил рубильник. Послышалось потрескивание и гудение. Люди
беспокойно склонились над своим творением.
Сначала конечности робота слегка дернулись. Потом его голова поднялась,
он приподнялся на локтях, неуклюже слез со стола. Движения робота были не
совсем уверенными, и вместо членораздельной речи он дважды издал какое-то
жалкое скрежетание.
Наконец он заговорил, колеблись и неуверенно:
- Я хотел бы начать работать. Куда мне идти?
Донован шагнул к двери.
- Вниз по этой лестнице. Тебе скажут, что делать.
Робот МС ушел, и люди с Земли остались наедине со все еще неподвижным
Кьюти.
- Ну, - ухмыльнулся Пауэлл, - теперь-то ты веришь, что мы тебя создали?
Ответ Кьюти был кратким и решительным.
- Нет!
Усмешка Пауэлла застыла и медленно сползла с его лица. У Донована
отвисла челюсть.
- Видите ли, - продолжал Кьюти спокойно, - вы просто сложили вместе уже
готовые части. Вам это удалось очень хорошо - это инстинкт, я полагаю, но вы
не создали робота. Части были созданы Господином.
- Послушай, - прохрипел Донован, - эти части были изготовлены на Земле
и присланы сюда.
- Ну, ну, - примирительно сказал робот, - не будем спорить.
- Нет, в самом деле, - Донован шагнул вперед и вцепился в металлическую
руку робота, - если бы ты прочел книги, которые хранятся в библиотеке, они
бы все тебе обЪяснили, не оставив ни малейшего сомнения.
- Книги? Я прочел их все! Это очень хорошо придумано.
В разговор неожиданно вмешался Пауэлл:
- Если ты читал их, то что еще говорить? Нельзя же спорить с ними!
Просто нельзя!
В голосе Кьюти прозвучала жалость:
- Но, Пауэлл, я совершенно не считаю их серьезным источником
информации. Ведь они тоже были созданы Господином и предназначены для вас, а
не для меня.
- Откуда ты это взял? - поинтересовался Пауэлл.
- Я, как мыслящее существо, способен вывести истину из априорных
положений. Вам же, существам, наделенным разумом, но не способным
рассуждать, нужно, чтобы кто- то обЪяснил ваше существование. Это и сделал
Господин. То, что он снабдил вас этими смехотворными идеями о далеких мирах
и людях, - без сомнения, к лучшему. Вероятно, ваш мозг слишком примитивен
для восприятия абсолютной истины. Однако раз Господину угодно, чтобы вы
верили вашим книгам, я больше не буду с вами спорить.
Уходя, он обернулся и мягко добавил:
- Вы не огорчайтесь. В мире, созданном Господином, есть место для всех.
Для вас, бедных людей, тоже есть место. И хотя оно скромно, но если вы
будете вести себя хорошо, то будете вознаграждены.
Он вышел с благостным видом, подобающим пророку Господина. Двое людей
старались не смотреть друг другу в глаза.
Наконец Пауэлл с усилением проговорил:
- Давай ляжем спать, Майк. Я сдаюсь.
Донован тихо сказал:
- Послушай, Грег, а тебе не кажется, что он прав насчет всего этого? Он
так уверен, что я...
Пауэлл обрушился на него:
- Не дури! Ты убедишься, существует Земля или нет, когда на той неделе
прибудет смена и нам придется вернуться, чтобы держать ответ.
- Тогда, клянусь Юпитером, мы должны что-нибудь сделать! - Донован чуть
не плакал. - Он не верит ни нам, ни книгам, ни собственным глазам!
- Не верит, - грустно согласился Пауэлл. - Это же рассуждающий робот,
черт возьми! Он верит только в логику, и в этом-то все дело...
- В чем?
- Строго логическим рассуждением можно доказать все что угодно, -
смотря какие принять исходные постулаты. У нас они свои, а у Кьюти - свои.
- Тогда давай поскорее доберемся до его постулатов. Завтра нагрянет
буря.
Пауэлл устало вздохнул:
- Этого-то мы и не можем сделать. Постулаты всегда основаны на
допущении и закреплены верой. Ничто во вселенной не может поколебать их. Я
ложусь спать.
- Черт возьми! Не могу я спать!
- Я тоже. Но я все-таки попробую - из принципа.
Двенадцать часов спустя сон все еще оставался для них делом принципа, к
сожалению, неосуществимого на практике.
~ Буря началась раньше, чем они ожидали. Донован, обычно румяное лицо
которого стало мертвенно-бледным, поднял дрожащий палец. - Заросший густой
щетиной Пауэлл облизнул пересохшие губы, выглянул в окно и в отчаянии
ухватился за ус.
При других обстоятельствах это было бы великолепное зрелище. Поток
электронов высокой энергии пересекался с несущим энергию лучом, направленным
к Земле, и вспыхивал мельчайшими искорками яркого света. В терявшемся вдали
луче как будто плясали сверкающие пылинки.
Луч казался устойчивым. Но оба знали, что этому впечатлению нельзя
доверять.
Отклонения на стотысячную долю угловой секунды, невидимого для
невооруженного глаза, было достаточно, чтобы расфокусировать луч -
превратить сотни квадратных километров земной поверхности в пылающие
развалины.
А в рубке хозяйничал робот, которого не интересовали ни луч, ни фокус,
ни Земля - ничто, кроме его Господина.
Шли часы. Люди с Земли молча, как загипнотизированные, смотрели в окно.
Потом метавшиеся в луче искры потускнели и исчезли. Буря прошла.
- Все! - уныло произнес Пауэлл.
Донован погрузился в беспокойную дремоту. Усталый взгляд Пауэлл а с
завистью остановился на нем. Несколько раз вспыхнула сигнальная лампочка, но
Пауэлл не обратил на нее внимания. Все это было уже не важно. Все! Может
быть, Кьюти прав - может быть, и в самом деле они с Донованом - низшие
существа с искусственной памятью, которые исчерпали смысл своей жизни...
Если бы это было так!
Перед ним появился Кьюти.
- Вы не отвечали на сигналы, так что я решил зайти, - тихо обЪяснил он.
- Вы плохо выглядите - боюсь, что срок вашего существования подходит к
концу. Но все- таки, может быть, вы захотите взглянуть на записи приборов за
сегодняшний день?
Пауэлл смутно почувствовал, что это - проявление дружелюбия со стороны
робота. Может быть, Кьюти испытывал какие-то угрызения совести, насильно
устранив людей от управления станцией. Он взял протянутые ему записи и
уставился на них невидящими глазами.
Кьюти, казалось, был доволен.
- Конечно, это большая честь - служить Господину. Но вы не огорчайтесь,
что я сменил вас.
Пауэлл, что-то бормоча, механически переводил глаза с одного листка
бумаги на другой. Вдруг его затуманенный взгляд остановился на тонкой,
дрожащей красной линии, тянувшейся поперЈк одного из графиков.
Он глядел и глядел на эту кривую. Потом, судорожно сжав в руках график
и не отрывая от него глаз, он вскочил на ноги. Остальные листки полетели на
пол.
- Майк! Майк! - Он тряс Донована за плечо. - Он удержал луч!
Донован очнулся.
- Что? Где?
Потом и он, выпучив глаза, уставился на график.
- В чЈм дело? - вмешался Кьюти.
- Ты удержал луч в фокусе, - заикаясь, сказал Пауэлл. - Ты это знаешь?
- В фокусе? А что это такое?
- Луч был направлен все время точно на приемную станцию, с точностью до
одной десятитысячной миллисекунды!
- На какую приемную станцию?
- На Земле! Приемную станцию на Земле, - ликовал Пауэлл. - Ты удержал
его в фокусе!
Кьюти раздраженно отвернулся.
- С вами нельзя обращаться по-хорошему. Снова те же бредни! Я просто
удержал все стрелки в положении равновесия - такова была воля Господина.
Собрав разбросанные бумаги, он сердито вышел. Как только за ним
закрылась дверь, Донован произнес:
- Вот это да! - Он повернулся к Пауэллу: - Что же нам теперь делать?
Пауэлл почувствовал одновременно усталость и душевный подЪем.
- А ничего. Он доказал, что может блестяще управлять станцией. Я еще не
видел, чтобы электронная буря так хорошо обошлась.
- Но ведь ничего не решено. Ты слышал, что он сказал о Господине? Мы же
не можем...
- Послушай, Майк! Он выполняет волю Господина, которую он читает на
циферблатах и в графиках. Но ведь и мы делаем то же самое! В конце концов
это обЪясняет и его отказ слушаться нас. Послушание - Второй Закон. Первый
же - беречь людей от беды. Как он мог спасти людей, сознательно или
бессознательно? Конечно, удерживая луч в фокусе! Он знает, что способен
сделать это лучше, чем мы; недаром он настаивает на том, что является высшим
существом. И, выходит, что он не должен подпускать нас к рубке. Это
неизбежно следует из Законов роботехники.
- Конечно, но дело-то не в этом. Нельзя же, чтобы он продолжал нести
эту чепуху про Господина.
- А почему бы и нет?
- Потому что это неслыханно! Как можно доверить ему станцию, если он не
верит в существование Земли?
- Он справляется с работой?
- Да, но...
- Так пусть себе верит во что ему вздумается!
Пауэлл, слабо улыбнувшись, развел руками и упал на постель. Он уже
спал.
Влезая в легкий скафандр, Пауэлл говорил:
- Все будет очень просто. Можно привозить сюда КТ-1 по одному,
оборудовать их автоматическими выключателями, которые срабатывали бы через
неделю. За это время они усвоят... гм... культ Господина прямо от его
пророка. Потом их можно перевозить на другие станции и снова оживлять. На
каждой станции достаточно двух КТ...
Донован приоткрыл гермошлем и огрызнулся:
- Кончай, и пошли отсюда. Смена ждет. И потом, я не успокоюсь, пока в
самом деле те увижу Землю и не почувствую ее под ногами, чтобы убедиться,
что она действительно существует.
Он еще говорил, когда отворилась дверь. Донован, выругавшись, захлопнул
окошко гермошлема и мрачно отвернулся от вошедшего Кьюти.
Робот тихо приблизился к ним. Его голос звучал грустно:
- Вы уходите?
Пауэлл коротко кивнул:
- На наше место придут другие,
Кьюти вздохнул. Этот вздох был похож на гул ветра в натянутых тесными
рядами проводах.
- Ваша служба окончена, и вам пришло время исчезнуть. Я ожидал этого,
но все- таки... Впрочем, да исполнится воля Господина!
Этот смиренный тон задел Пауэлла.
- Не спеши с соболезнованиями, Кьюти. Нас ждет Земля, а не конец.
Кьюти снова вздохнул:
- Для вас лучше думать именно так. Теперь я вижу всю мудрость вашего
заблуждения. Я не стал бы пытаться поколебать вашу веру, даже если бы мог.
Он вышел - воплощение сочувствия.
Пауэлл что-то проворчал и сделал знак Доновану. С герметически
закрытыми чемоданами в руках они вошли в воздушный шлюз.
Корабль со сменой был пришвартован снаружи. Сменщик Пауэлла, Франц
Мюллер, сухо и подчеркнуто вежливо поздоровался с ними. Донован, едва кивнув
ему, прошел в кабину пилота, где его ждал Сэм Ивенс, чтобы передать ему
управление.
Пауэлл задержался.
- Ну как Земля?
На этот достаточно обычный вопрос Мюллер дал обычный ответ:
- Все еще вертится.
- Хорошо, - сказал Пауэлл.
Мюллер взглянул на него:
- Между прочим, ребята с "Ю. С. Роботс" выдумали новую модель.
Составной робот.
- Что?
- То, что вы слышали. Заключен большой контракт. Похоже, эта модель -
как раз та, что необходима для астероидных рудников. Один робот - командир и
шесть суброботов, которыми он командует. Как рука с пальцами.
- Он уже прошел полевые испытания? - с беспокойством спросил Пауэлл.
- Я слышал, вас ждут, - усмехнулся Мюллер.
Пауэлл сжал кулаки.
- Черт возьми, мы должны отдохнуть!
- Ну, отдохнете. На две недели можете рассчитывать.
Готовясь приступать к своим обязанностям, Мюллер натянул тяжелые
перчатки скафандра. Его густые брови сдвинулись.
- Как справляется этот новый робот? Пусть лучше работает как следует,
не то я его и к приборам не подпущу.
Пауэлл ответил не сразу. Он окинул взглядом стоявшего перед ним
надменного пруссака - от коротко подстриженных волос на упрямо вскинутой
голове до ступней, развернутых, как по команде "смирно". Внезапно он
почувствовал, как его охватила волна чистой радости.
- Робот в полном порядке, - медленно сказал он. - Не думаю, чтобы тебе
пришлось много возиться с приборами.
Он усмехнулся и вошел в корабль. Мюллеру предстояло пробыть здесь
несколько недель...
Перевод А. Д. Иорданского
Отдых продолжался больше двух недель - этого Донован не мог отрицать.
Они отдыхали шесть месяцев, с сохранением заработка. Это тоже факт. Но, как
сердито обЪяснял Донован, дело было в чистой случайности. Просто "Ю. С.
Роботс" хотела выловить все недоделки составного робота. Недоделок хватало -
и всегда, по крайней мере, полдюжины оставалось до полевых испытаний.
Поэтому Пауэлл с Донованом беспечно отдыхали в ожидании того момента, когда
люди за чертежными досками и ребята с логарифмическими линейками скажут:
"Все в порядке!"
И вот они на астероиде, и все оказалось не в порядке. Донован повторил
это уже не меньше десяти раз, и лицо его стало красным как свекла.
- В конце концов, Грег, посмотри на вещи реально. Какой смысл соблюдать
букву инструкции, когда испытания срываются? Пора бы уже забыть о бумажках и
взяться за работу.
Терпеливо, таким тоном, будто он обЪяснял электронику малолетнему
идиоту, Пауэлл отвечал:
- Я тебе говорю, что по инструкции эти роботы созданы для работы в
астероидных рудниках без надзора человека. Мы не должны наблюдать за ними.
- Правильно. Теперь слушай - логика! - Донован начал загибать волосатые
пальцы. - Первое. Новый робот прошел все испытания в лаборатории. Второе.
"Ю. С. Роботс" гарантировала, что он пройдет и полевые испытания на
астероиде. Третье. Вышеупомянутых испытаний робот не выдерживает. Четвертое.
Если он не пройдет полевых испытаний, "Ю. С. Роботс" теряет десять миллионов
наличных денег и примерно на сотню миллионов репутации. Пятое. Если он не
пройдет испытаний и мы не сможем обЪяснить почему, очень может быть, что нам
предстоит трогательное расставание с хорошей работой.
За деланной улыбкой Пауэлла скрывалось отчаяние. У фирмы "Юнайтед
Стейтс Роботс энд Мекэникел Мэн Корпорэйшн" был неписаный закон: "Ни один
служащий не совершает дважды одну и ту же ошибку. Его увольняют после
первого раза". Пауэлл сказал:
- Ты все обЪясняешь так понятно, не хуже Евклида, - все, кроме фактов.
Ты наблюдал за этой группой роботов целых три смены, и они работали
прекрасно. Ты, рыжий, сам говорил. Что мы еще можем сделать?
- Выяснить, что с ними неладно, вот что мы можем сделать. Да, они
прекрасно работали, когда я за ними наблюдал. Но когда я за ними не
наблюдал, они три раза переставали выдавать руду. Они даже не возвращались,
когда положено, - мне пришлось за ними ходить.
- И ты не заметил никакой неисправности?
- Ничего. Абсолютно ничего. Все было в полном порядке. За исключением
одного пустяка, - не было руды.
Пауэлл хмуро покосился на потолок и взялся за ус.
- Вот что я скажу, Майк. В свое время мы не раз попадали в довольно
скверное положение. Но это еще похуже, чем было на иридиевом астероиде. Все
запутано до невозможности. Смотри. Этот робот, ДВ-5, имеет в своем
подчинении шесть роботов. И не просто в подчинении: они - часть его.
- Я знаю...
- Заткнись! - зло оборвал его Пауэлл. - Знаю, что знаешь. Я просто
обрисовываю весь идиотизм нашего положения. Эти шесть вспомогательных
роботов - часть ДВ-5, так же как твои пальцы - часть тебя, и он отдает им
команды не голосом и не по радио, а непосредственно через позитронное поле.
Так вот - во всей "Ю. С. Роботс" нет ни одного роботехника, который знал бы,
что такое позитронное поле и как оно работает. И я не знаю. И ты не знаешь.
- Это уж точно, - философски согласился Донован.
- Видишь, в каком мы положении? Если все идет гладко - прекрасно! Если
что- нибудь неладно, то это выше нашего понимания! И скорее всего ни мы, ни
кто- нибудь иной здесь ничего не сможет сделать. Но работаем-то здесь мы, а
не кто- нибудь иной! В том-то и закавыка? - С минуту он предавался
безмолвной ярости. - Ладно. Ты привел его?
- Да.
- И он ведет себя нормально?
- Ну, у него нет никакого религиозного помешательства, и он не бегает
по кругу и не декламирует стихи. Вероятно, нормально.
Донован вышел, злобно тряхнув головой.
Пауэлл потянулся к "Руководству по роботехнике", которое своей тяжестью
грозило проломить стол, и с благоговением раскрыл его. Однажды он выпрыгнул
из окна горящего дома, успев только натянуть трусы и схватить "Руководство".
В крайнем случае он мог бы пожертвовать и трусами.
Он сидел, уткнувшись в "Руководство", когда вошел робот ДВ-5, и Донован
захлопнул дверь.
- Здорово, Дейв! - угрюмо произнес Пауэлл. - Как себя чувствуешь?
- Прекрасно, - ответил робот. - Можно сесть?
Он подвинул специально укрепленный стул, предназначенный для него, и,
осторожно согнув свое туловище, устроился на нем.
Пауэлл одобрительно взглянул на Дейва (непосвященные могли обращаться
та роботам по их серийным номерам; специалисты - никогда). Робот не был
чрезмерно массивным, несмотря на то, что представлял собой думающее
устройство составного робота, состоявшего из семи частей. Он был немногим
более двух метров ростом - полтонны металла и электричества. Много? Ничуть,
если эти полтонны должны вместить массу конденсаторов, цепей, реле и
вакуумных ячеек, способных проявить практически любую доступную человеку
психологическую реакцию. И позитронный мозг - десять фунтов вещества и
несколько квинтильонов позитронов, которые командуют парадом.
Пауэлл вытащил из кармана рубашки помятую сигарету и сказал:
- Дейв, ты - хороший парень. Ты никогда не капризничаешь. Ты -
спокойный, надежный робот-рудокоп. Ты можешь непосредственно координировать
работу шести вспомогательных роботов, и, насколько я знаю, в твоем мозгу
из-за этого не появилось нестабильных связей.
Робот кивнул:
- Я очень рад этому, но к чему вы клоните, хозяин?
Его звуковая мембрана была отличного качества, и присутствие обертонов
в речевом устройстве делало его голос не таким металлическим и однообразным,
какими обычно были голоса роботов.
- Сейчас скажу. Это все говорит в твою пользу. Но почему же тогда не
ладится твоя работа? Например, сегодняшняя вторая смена.
Дейв был озадачен.
- Насколько я знаю, ничего не произошло.
- Вы прекратили добычу.
- Я знаю.
- Ну?
Дейв был озадачен.
- Я не могу обЪяснить, хозяин. Это кончится для меня нервным
потрясением, - то есть я, конечно, этого себе не позволю. Вспомогательные
роботы действовали хорошо. Я это знаю... - Он задумался; его
фотоэлектрические глаза ярко светились. - Не помню. Смена кончилась, пришел
Майк, а почти все вагонетки были пустыми.
Донован вмешался в разговор:
- Ты знаешь, что в конце смены ты уже несколько раз не явился с
рапортом?
- Знаю. Но почему... - Он медленно, тяжело покачал головой.
Пауэлл вдруг почувствовал, что если бы лицо робота могло что-нибудь
выражать, то на нем отразились бы боль и унижение. Роботу в силу самой его
природы очень неприятно, когда он не исполняет своих функций.
Донован вместе со стулом пододвинулся к столу Пауэлла и наклонился к
нему.
- Может быть, потеря памяти? Амнезия?
- Не знаю. Во всяком случае, не стоит и пытаться проводить параллель с
болезнями. Говорить о расстройствах человеческого организма в применении к
роботам - всего лишь романтическая аналогия. В роботехнике это не помогает.
Пауэлл почесал в затылке.
- Мне очень не хочется подвергать Дейва проверке элементарных мозговых
реакций. Это ни капли не поднимет его в собственных глазах.
Он задумчиво посмотрел на Дейва, потом заглянул в "Руководство":
"Проверка реакций в полевых условиях". Он сказал:
- Послушай, Дейв, как насчет проверки реакций? Следовало бы это
сделать.
Робот встал.
- Как прикажете, хозяин.
В его голосе действительно послышалась боль.
Начали с самых простых испытаний. Под равнодушное тиканье секундомера
робот ДВ-5 перемножал пятизначные числа. Он называл простые числа от 1000 до
10000. Он извлекал кубические корни и интегрировал функции возраставшей
степени трудности. Он прошел проверку все более и более усложнявшихся
механических реакций. Наконец перед его точным механическим разумом была
поставлена высшая задача для роботов - разрешение этических проблем.
К концу этих двух часов Пауэлл обильно вспотел, а Донован изгрыз все
свои ногти, оказавшиеся не слишком питательными.
Робот сказал:
- Ну как, хозяин?
Пауэлл ответил:
- Я должен подумать, Дейв. Не нужно спешить с решением. Ты лучше иди
работать. Не надо особенно напрягаться, и пока можешь не очень заботиться о
норме. А мы что-нибудь придумаем.
Робот вышел. Донован взглянул на Пауэлла.
- Ну?
Пауэлл ожесточенно дергал себя за усы, как будто решил вырвать их с
корнем, Он сказал:
- Все связи в его мозгу работают правильной
- Я бы не стал так уверенно это утверждать.
- О Юпитер! Майк, ведь мозг - самая надежная часть робота! Он не раз и
не два проверяется на Земле. И если он вполне прошел проверку, как прошел ее
Дейв, то ни малейшей неисправности в мозгу просто не может быть. Эта
проверка охватывает все ключевые связи.
- Ну что из этого следует?
- Не торопи меня. Дай сообразить. Возможна еще механическая
неисправность в теле робота. Это значит, что мог выйти из строя любой из
полутора тысяч конденсаторов, двадцати тысяч отдельных цепей, пятисот ламп,
тысячи реле и тысяч и тысяч других деталей. Не говоря уже об этих
таинственных позитронных полях, о которых никто ничего не знает.
- Слушай, Грег, - не выдержал Донован. - У меня есть идея. Может быть,
робот врет? Он не...
- Дурак, робот не может сознательно обманывать. Так вот, если бы у нас
был тестер Маккормика-Уэсли, мы бы смогли проверить все части его тела за
какие- нибудь двадцать четыре - сорок восемь часов. Но на Земле существуют
всего два таких тестера, они весят по десять тонн, смонтированы на бетонных
фундаментах и неподвижны. Здорово, правда?
Донован хлопнул рукой по столу.
- Но, Грег, он портится только тогда, когда нас нет поблизости. В этом
- есть - что-то - подозрительное! - После каждого слова следовал новый удар
кулака.
- Противно тебя слушать, - медленно ответил Пауэлл. - Ты начитался
приключенческих романов.
- Я хочу знать, - заорал Донован, - что мы будем делать!
- Сейчас скажу. Я установлю над столом экран. Прямо здесь, на стене, -
ясно? - Он злобно ткнул пальцем в стену. - Потом я буду соединять его с теми
забоями, где работает Дейв, и буду за ним следить, Вот и все.
- Все? Грег...
Пауэлл поднялся со стула и уперся кулаками в стол.
- Майк, мне очень трудно. - В его голосе звучала усталость. - Целую
неделю ты ко мне пристаешь. Говоришь, что с Дейвом что-то неладно. Ты
знаешь, где неисправность? Нет! Ты знаешь, как она возникает? Чем она
вызывается? Нет! Почему это проходит? Нет! Что-нибудь ты знаешь? Нет и нет!
И я ничего не знаю. Так что ты от меня хочешь?
Донован беспомощно развел руками.
- Сдаюсь!
- Ну, так слушай. Прежде чем начать лечение, мы должны определить
болезнь. Чтобы приготовить рагу из кролика, нужно сначала поймать кролика.
Так вот будем ловить кролика! А теперь уйди отсюда!
Утомленный взгляд Донована упЈрся в наброски его отчета. Во-первых, он
устал, а во-вторых, в чем отчитываться, когда ничего еще не выяснено? Он
возмутился.
- Грег, - сказал он, - мы почти на тысячу тонн отстаем от плана.
- Да ну? - ответил Пауэлл, не поднимая головы. - А я и не догадывался.
- Я хочу знать одно. - Донован вдруг вышел из себя. - Почему мы всегда
возимся с новыми типами роботов? Все, я решил: меня вполне устраивают
роботы, которые годились для моего двоюродного деда со стороны матери. Я за
то, что прошло проверку временем. За добрых, старых, солидных роботов,
которые никогда не ломаются!
Пауэлл с поразительной меткостью запустил в него книгой, и Донован
скатился со стула на пол.
- Последние пять лет, - размеренно произнес Пауэлл, - ты испытывал
новые типы роботов в полевых условиях для фирмы "Ю. С. Роботс". И так как мы
имели неосторожность проявить в этом деле сноровку, нас награждают самыми
гнусными заданиями. Это - твоя специальность. - Он тыкал пальцем в сторону
Донована. - Ты начал скулить, насколько я помню, уже через пять минут после
того, как был принят в штат. Почему ты до сих пор не уволился?
- Сейчас скажу. - Донован перевернулся на живот, опираясь локтями на
пол и запустив пальцы в свои буйные рыжие волосы. - В какой-то степени это
дело принципа. Ведь, что ни говори, в качестве техника-аварийщика я принимаю
участие в разработке новых роботов. Нужно же помогать научному прогрессу. Но
пойми меня правильно - меня удерживает не принцип, а деньги, которые нам
платят... Грег!
Услышав дикий вопль Донована, Пауэлл вскочил и посмотрел на экран, куда
указывал Майк. Его глаза в ужасе округлились.
- Ох, проклятущий Юпитер! - прошептал он.
Донован затаив дыхание поднялся на ноги.
- Посмотри, Грег, они спятили!
- Неси скафандры, - мы идем туда, - бросил Пауэлл, не отрываясь от
экрана.
Там, на фоне изрезанных густыми тенями скал, плавно двигались
сверкающие бронзой тела. Выстроившись колонной, освещенные собственным
тусклым светом, они скользили вдоль испещренных темными впадинами стен грубо
высеченного в камне штрека. Все семь роботов, во главе с Дейвом, двигались в
унисон. Их повороты нагоняли жуть своей четкостью и одновременностью; плавно
перестраиваясь, они маневрировали с призрачной легкостью лунных танцовщиц.
В комнату вбежал Донован со скафандрами:
- Они хотят напасть на нас! Это же военная маршировка!
- С таким же успехом это может быть художественной гимнастикой, -
последовал холодный ответ. - Или, может быть, Дейву почудилось, что он -
балетмейстер. Всегда старайся сначала подумать, а потом лучше промолчи.
Донован нахмурился и демонстративно засунул в пустую кобуру на боку
детонатор. Он сказал:
- Так или иначе, вот тебе твои новые модели. Согласен, это наша
специальность. Только скажи, почему с ними обязательно, непременно
что-нибудь неладно?
- Потому что над ними тяготеет проклятие, - угрюмо ответил Пауэлл. -
Пошли.
Далеко впереди, в густой бархатной тьме штрека, прорезаемой лишь лучами
их фонарей, мерцали огни роботов.
- Вот они, - выдохнул Донован.
- Я пытался связаться с ним по радио, - возбужденно прошептал Пауэлл, -
но он не отвечает. Вероятно, не работает радиоцепь.
- Тогда хорошо, что еще не придумали роботов, которые работали бы в
полной темноте. Не хотел бы я разыскивать семь сумасшедших роботов в темной
пещере без радиосвязи. Хорошо, что они светятся, как дурацкие радиоактивные
новогодние елочки.
- Давай поднимемся вон на тот уступ. Они идут сюда, а я хочу
рассмотреть их поближе. Залезешь?
Донован, Кряхтя, прыгнул. Притяжение астероида было значительно меньше
земного, но тяжелые скафандры почти сводили на нет это преимущество, а уступ
был на высоте не меньше трех метров. Пауэлл прыгнул вслед.
Роботы следовали за Дейвом колонной по одному. Подчиняясь четкому
механическому ритму, они сдваивали ряды, потом снова строились цепочкой, но
уже в ином порядке. Это повторялось снова и снова. Дейв, не оборачиваясь,
маршировал впереди всех.
Роботы были уже метрах в шести, когда их танец прекратился.
Вспомогательные роботы сбились в кучу, постояли несколько секунд и, топоча
ногами, быстро умчались вдаль. Дейв посмотрел им вслед, потом медленно сел и
склонил голову на руку. Это движение было почти человеческим.
В наушниках Пауэлла прозвучал его голос!
- Вы здесь, хозяин?
Пауэлл сделал знак Доновану и спрыгнул с уступа.
- Все в порядке, Дейв. Что тут произошло?
Робот покачал головой. - Не знаю. Я разрабатывал очень неудобный выход
руды в 17-м забое. Дальше я ничего не помню, а потом оказалось, что рядом
люди, а я нахожусь в полумиле от забоя в главном штреке.
- Где сейчас вспомогательные роботы? - спросил Донован.
- За работой, конечно. Сколько времени мы потеряли?
- Не очень много. Забудь об этом, - успокоил его Пауэлл и прибавил,
обращаясь к Доновану: - Останься с ним до конца смены. Потом приходи - я
кое-что придумал.
... Три часа спустя Донован вернулся. Он выглядел измученным.
- Ну как? - спросил Пауэлл.
- Когда за ними все время следишь, все идет гладко. - Донован устало
пожал плечами. - Брось-ка мне сигарету.
Он сосредоточенно закурил и выпустил аккуратное кольцо дыма.
- Знаешь, Грег, я все пытался разобраться. Ведь Дейв - не обычный
робот. Ему беспрекословно повинуются шесть других. Он властен делать с ними,
что хочет. И это должно отражаться на его психике. Что, если он
подсознательно чувствует необходимость подчеркнуть и усугубить эту власть?
- Ближе к делу.
- Уже близко. Что, если это милитаризм? Что, если он организует свою
армию? Что, если он занимается военными маневрами? Что, если... - А что,
если тебе положить компресс на голову? Твои бредни - находка для цветного
приключенческого фильма. Ведь то, о чем ты говоришь, - это коренное
нарушение работы позитронного мозга. Если бы все было так, то Дейву пришлось
бы поступать вопреки Первому Закону роботехники - о том, что робот не может
причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был
причинен вред. Неизбежным логическим следствием такой милитаристской
психологии будет власть и над людьми.
- Ну да. А откуда ты знаешь, что это не так?
- Во-первых, робот с таким мозгом никогда не был бы выпущен с завода. А
во- вторых, если бы такое и случилось, мы бы это немедленно обнаружили. Я же
проверял Дейва.
Пауэлл вместе со стулом отодвинулся от стола и задрал на него ноги.
- Нет, мы еще не можем приготовить рагу. Мы не имеем пока ни малейшего
представления, в чем же тут дело. Вот если бы мы хоть выяснили, что значит?
Этот танец смерти, мы были бы на верном пути.
Он помолчал.
- Послушай, Майк, что ты скажешь на это? Ведь с Дейвом что-то
случается, только когда нас нет поблизости. И достаточно кому-нибудь из нас
подойти, чтобы он пришел в себя.
- Я уже тебе говорил, что это подозрительно.
- Подожди! Что значит для робота, - когда людей нет поблизости?
Очевидно, ему приходится проявлять больше личной инициативы. Значит, нужно
проверить те части его организма, на которых может сказаться эта повышенная
нагрузка.
- Здорово! - Донован привстал, потом снова опустился в кресло, - Хотя
нет, этого недостаточно. Мало. Это все-таки оставляет слишком широкое поле
для поисков.
- Что поделаешь? Во всяком случае, теперь мы можем не опасаться за
выполнение плана. Просто будем по очереди следить за роботами по телевизору.
И как только что-нибудь случится, немедленно явимся на место происшествия. А
это приведет их в себя.
- Но, Грег, ведь это значит, что роботы не пройдут испытаний. "Ю. С.
Роботс" не может выпустить в продажу модель ДВ с такой характеристикой. -
Конечно. Нам предстоит еще найти слабое место в конструкции и исправить его,
- и на это у нас осталось десять дней. - Пауэлл почесал в затылке. - Все
дело в том... впрочем, лучше сам посмотри чертежи.
Чертежи ковром устлали пол, Донован ползал по ним, следя за
неуверенными движениями карандаша в руках Пауэлла.
- Вот это для тебя, Майк: Ты специалист по конструкции, и я хочу, чтобы
ты меня проверил. Я попытался исключить все цепи, не имеющие отношения к
личной инициативе. Вот, например, канал механических действий. Я исключаю
все боковые связи...
Он взглянул на Донована.
- Как ты думаешь?
У Донована пересохло во рту.
- Все это не так просто, Грег. Личная инициатива - это не специальная
цепь или схема, которую можно отделить от остальных. Когда робот
предоставлен самому себе, деятельность его организма немедленно становится
более интенсивной почти на всех участках. Нет такой цепи, на которой бы это
не сказалось. Нам нужно найти именно те очень ограниченные условия, которые
выбивают его из колеи, и только потом методом исключения начать выделять
нужные цепи.
Пауэлл поднялся на ноги и стряхнул пыль с колен.
- Гм... Ладно. Собери чертежи, и можешь их сжечь.
Донован продолжал:
- Видишь ли, при увеличении активности стоит испортиться
одной-единственной детали, и может произойти все что угодно. Может быть,
где-то нарушена изоляция, или пробивает конденсатор, или искрит контакт, или
перегревается катушка. И если работать вслепую, то в таком механизме мы
никогда не найдем неисправности. Если разбирать Дейва и проверять каждую
деталь поодиночке, каждый раз собирая его и испытывая...
- Понятно, понятно. Я тоже не совсем осЈл.
Они безнадежно посмотрели друг на друга. Потом Пауэлл осторожно
предложил:
- А что, если расспросить одного из вспомогательных роботов?
Ни Пауэллу, ни Доновану до сих пор не приходилось беседовать ни с одним
из "пальцев". Вспомогательные роботы могли говорить, и аналогия с
человеческим пальцем была не совсем точной. Они имели даже довольно
совершенный мозг, но этот мозг был настроен в первую очередь на прием команд
через позитронное поле, и самостоятельно реагировать на внешние возбудители
они могли с трудом.
Пауэлл не знал даже, как обратиться к этому роботу. Его серийный номер
был ДВ-5- 2, но так его называть было неудобно. Наконец он вышел из
затруднения.
- Послушай, приятель! Я прошу тебя немного пошевелить мозгами, а потом
ты сможешь вернуться к своему начальнику.
"Палец" молча, неуклюже кивнул головой, не утруждая лишними разговорами
свои скудные мыслительные способности.
- Так вот, за последнее время твой начальник уже четыре раза отклонялся
от заданной программы, - сказал Пауэлл. - Ты помнишь эти случаи?
- Да, сэр.
Донован сердито проворчал:
- Он-то помнит! Я тебе говорю, что это очень подозрительно...
- Прежде проспись! Конечно, он помнит - с ним-то все в порядке.
Пауэлл снова повернулся к роботу.
- Что вы делали в таких случаях? Я имею в виду всю группу.
Рассказ "пальца" был похож на зазубренный урок, как будто он отвечал,
повинуясь приказанию разума, но без всякого выражения.
- В первый раз мы разрабатывали трудный выход в 17-м забое, в лаве Б.
Во второй раз мы укрепляли кровлю, которая грозила обвалиться. В третий раз
мы готовили точно направленный взрыв, чтобы при отладке не задеть подземную
трещину. В четвертый раз это было сразу после небольшого обвала.
- Что происходило каждый раз?
- Трудно описать. Давалась какая-то команда, но, прежде чем мы успевали
принять и осмыслить ее, приходила новая команда, - маршировать этим чудным
строем.
- Зачем? - рявкнул Пауэлл.
- Не знаю.
- А первая команда, - вмешался Донован, - до приказа маршировать, в чем
она заключалась?
- Не знаю. Я чувствовал, что дается команда, но не успевал ее принять.
- Что ты еще можешь сказать? Это была каждый раз одна и та же команда?
- Не знаю. - Робот сокрушенно покачал головой.
Пауэлл откинулся на спинку кресла.
- Ладно, можешь идти к своему начальнику.
"Палец" вышел с видимым облегчением.
- Многого же мы добились, - сказал Донован. - Это был необыкновенно
содержательный разговор. Слушай, и Дейв, и этот недоумок что-то замышляют.
Слишком много они не знают и не помнят. Нельзя им больше доверять, Грег.
Пауэлл взЪерошил усы.
- Знаешь, Майк, если ты скажешь еще одну глупость, я отниму у тебя
погремушку и соску.
- Ну ладно. Ты же у нас гений, а я - сосунок. Ну так что же? Что мы
выяснили?
- Ничего. Я попробовал начать с конца - с "пальца", и ничего не вышло.
Придется снова танцевать от той же печки.
- Ты великий человек! - восхищенно произнес Донован. - Как все это
просто! Теперь, - маэстро, не переведете ли вы это на человеческий язык?
- Для тебя надо бы переводить на детский лепет. Словом, нужно выяснить,
какую команду дает Дейв перед тем, как теряет память. Это - ключ ко всему.
- Как же ты думаешь это выяснить? Мы не можем находиться рядом с ним,
потому что при нас все будет в порядке. Принять команду по радио мы тоже не
можем; - она передается через позитронное поле. Значит, мы не можем узнать
команду ни вблизи, ни издалека. И делать нечего.
- Да, прямое наблюдение не годится. Остается еще дедукция.
- Что?
Пауэлл невесело усмехнулся.
- Мы будем по очереди дежурить, Майк. Будем, не сводя глаз с экрана,
следить за каждым движением стальных болванов. А когда они начнут чудить, мы
увидим, что случилось непосредственно перед этим, и определим, какая могла
быть команда.
Донован целую минуту сидел с открытым ртом. Потом сказал сдавленным
голосом:
- Я подаю в отставку. Хватит.
- У нас еще десять дней - можешь придумать что-нибудь получше, - устало
ответил Пауэлл.
Ив течение восьми дней Донован изо всех сил пытался придумать
что-нибудь получше. Восемь дней он, каждые четыре часа сменяя Пауэлла,
воспаленными, затуманенными глазками следил за тем, как двигаются в полутьме
поблескивающие металлические тела. И все восемь дней во время четырехчасовых
перерывов он проклинал "K. С. Роботс", модель ДВ и день, когда он родился.
А когда на восьмой день, преодолевая головную боль, ему на смену явился
заспанный Пауэлл, Донован встал и точно рассчитанным движением запустил
тяжелую книгу в самый центр экрана. Раздался вполне естественный звон
стекла.
- Зачем ты это сделал? - задохнулся, от изумления Пауэлл.
- Потому что я больше не собираюсь за ними следить, - почти спокойно
ответил Донован. - Осталось два дня, а мы еще ничего не знаем. ДВ-5 - жалкий
конструкторский недоносок. Он пять раз останавливался в мое дежурство и три
раза - в твое, и я все равно не знаю, какую команду он давал, и ты тоже. И я
не верю, чтобы ты вообще смог это узнать, потому что я не смогу - это уж
точно! Клянусь космосом, как можно следить сразу за шестью роботами? Один
что-то делает руками, другой - ногами, третий - машет руками, как ветряная
мельница, четвертый прыгает, как полоумный. А остальные два... черт знает,
что они делают! И вдруг все останавливаются! Грег, мы не то делаем. Нужно
смотреть вблизи, чтобы были видны подробности.
Пауэлл прервал наступившее молчание.
- Ну да, и ждать, не случится ли что за оставшиеся два дня?
- А что, отсюда наблюдать лучше?
- Здесь уютнее.
- А... Но там можно кое-что сделать, чего ты не можешь сделать отсюда.
- Что же?
- Можно заставить их остановиться, когда нам будет нужно. Когда будем
готовы подсмотреть, что с ними происходит.
Пауэлл насторожился:
- Каким образом?
- Сам подумай. Ведь ты же у нас умница. Задай себе несколько вопросов.
Когда ДВ- 5 выходит из строя? Что тебе рассказал "палец"? Когда угрожал или
действительно случился обвал? Когда предстояло очень точно произвести
отпалку? Когда попалась трудная жил а?
- Иначе говоря, в критических обстоятельствах! - возбужденно сказал
Пауэлл.
- Верно! Как же иначе? Все дело в факторе личной инициативы. А больше
всего ее требуется в критических обстоятельствах, в отсутствие человека. А
что из этого следует? Как нам заставить их остановиться, когда мы захотим? -
Он торжествующе поднял руку, начиная входить во вкус своей роли, и ответил
на собственный вопрос, опередив ответ, который уже вертелся у Пауэлла на
языке: - Нужно устроить аварию!
- Майк, ты прав, - сказал Пауэлл.
- Спасибо, друг! Я знал, что когда-нибудь этого добьюсь.
- Ладно, не язви. Давай оставим твои шуточки для Земли и там их
законсервируем на зиму. А теперь, какую аварию мы можем устроить?
- Если бы мы не были на лишенном воды и воздуха астероиде, мы могли бы
затопить шахту.
- Это, несомненно, острота, - сказал Пауэлл. - Знаешь, Майк, ты уморишь
меня со смеху. А как насчет небольшого обвала?
Донован, надувшись, сказал:
- Не возражаю.
- Хорошо. Тогда пошли.
Пробираясь по камням, Пауэлл чувствовал себя заговорщиком. И хотя его
походка из-за пониженной силы тяжести была неуверенной, и камни то и дело
вылетали из- под ног, поднимая бесшумные фонтанчики серой пыли, все равно
ему казалось, что он идет осторожными шагами конспиратора.
- Ты представляешь тебе, где они? - вполголоса спросил он.
- Кажется, да.
- Ладно, - мрачно сказал Пауэлл. - Только если какой-нибудь "палец"
окажется в шести метрах, он нас учует, даже если мы и не будем в его поле
зрения. Надеюсь, что это тебе известно.
- Когда мне понадобится прослушать элементарный курс роботехники, я
подам тебе заявление. В трех экземплярах. Теперь вниз.
Они оказались в шахте. Не стало видно даже звезд. Оба ощупью
пробирались вдоль стен, время от времени освещая путь короткими вспышками
фонарей. Пауэлл на всякий случай еще раз ощупал детонатор.
- Ты знаешь этот штрек, Майк?
- Не очень хорошо. Он новый. Правда, я думаю, что могу ориентироваться
по тому, что видел в телевизор.
Бесконечно долго тянулись минуты. Вдруг Майк сказал:
- Пощупай!
Приложив металлическую перчатку к стене, Пауэлл почувствовал легкое
дрожание. Конечно, никаких звуков слышно не было.
- Взрывы! Мы уже близко.
- Гляди в оба, - сказал Пауэлл.
Донован нетерпеливо кивнул.
Робот промчался мимо них и исчез так быстро, что они даже не успели его
рассмотреть, - это было лишь промелькнувшее светлое пятно, блестевшее
бронзой. Оба застыли на месте.
- Как по-твоему, он учуял нас? - шепотом спросил Пауэлл.
- Надеюсь, что нет. Но лучше обойти их стороной. Пойдем в первый же
боковой штрек.
- А если мы вообще к ним не выйдем?
- Ну так что же делать? Возвращаться? - яростно прошипел Донован. - До
них еще с четверть мили. Я же следил за ними по телевизору. А у нас всего
два дня...
- Ох, замолчи. Не трать зря кислород. Здесь, что ли, боковой штрек? -
Вспыхнул фонарик Пауэлла. - Здесь. Идем.
Дрожание стен чувствовалось тут гораздо сильнее, и время от времени
почва под ногами содрогалась.
- Пока идем правильно. Только бы штрек не кончился. - Донован посветил
перед собой фонарем.
Вытянув руку, они могли дотронуться до кровли штрека. Крепь была совсем
новой.
Вдруг Донован заколебался.
- Кажется, тупик? Идем назад.
- Нет, погоди. - Пауэлл неуклюже протиснулся мимо него. - Что это за
свет впереди?
- Свет? Не вижу никакого света. Откуда ему здесь взяться?
- А роботы? - Пауэлл на четвереньках вскарабкался вверх по небольшому
завалу. - Эй, Майк, лезь сюда, - позвал он тревожным хриплым голосом.
Свет действительно был виден. Донован перелез через ноги Пауэлла.
- Дыра?
- Да. Они, наверно, проходят этот штрек с той стороны.
Донован ощупал рваные края отверстия. Осторожно посветив фонарем, он
увидел, что дальше начинается более просторный штрек - очевидно, основной.
Отверстие было слишком маленьким, чтобы человек мог сквозь него пролезть.
Даже заглянуть в него двоим сразу было трудно.
- Там ничего нет, - сказал Донован.
- Сейчас нет. Но секунду назад было - иначе мы не увидели бы света.
Берегись!
Стены вокруг них содрогнулись, и они почувствовали толчок. Посыпалась
мелкая пыль. Осторожно подняв голову, Пауэлл снова заглянул в отверстие.
- Все в порядке, Майк. Они здесь.
Сверкающие роботы столпились в основном штреке, метрах в пятнадцати от
них. Могучие металлические руки быстро разбирали кучу обломков, выброшенных
взрывом.
- Скорее, - заторопился Донован, - Они вот-вот кончат, а следующий
взрыв может задеть нас.
- Ради бога, не торопи меня, - Пауэлл отцепил детонатор. Его взгляд
тревожно шарил по темным стенам, освещенным только светом роботов, так что
было невозможно отличить торчащий камень от падающей тени.
- Смотри, вон прямо над ними в кровле выступ. Он остался после
последнего взрыва. Если ты туда попадешь, завалится половина кровли.
Пауэлл глянул туда, куда указывал палец Донована.
- Идет! Теперь следи за роботами и моли Бога, чтобы они не ушли слишком
далеко от этого места. Мне нужен их свет. Все семь на месте?
Донован посчитал.
- Все.
- Ну, смотри. Следи за каждым движением!
Он поднял руку с детонатором и прицелился. Донован, чертыхаясь про себя
и смаргивая пот, заливавший глаза, пристально следил за роботами.
Вспышка!
Их качнуло, земля вокруг несколько раз вздрогнула, а потом они
почувствовали мощный толчок, бросивший Пауэлла на Донована.
- Грег, ты сшиб меня, - завопил Донован. - Я ничего не видел!
- Где они? - Пауэлл огляделся. Вокруг было темно, как в адской бездне.
Донован растерянно замолчал. Роботов не было видно.
- А мы их не задавили? - дрожащим голосом произнес Донован.
- Давай спускаться. Не спрашивай меня ни о чем. - Пауэлл торопливо
пополз назад.
- Майк!
Донован остановился.
- Что еще случилось?
- Постой! - В наушниках слышалось хриплое, неровное дыхание Пауэлла. -
Майк! Ты меня слышишь?
- Я здесь. В чем дело?
- Мы заперты. Кровля обвалилась не над роботами, а тут! От сотрясения
все рухнуло.
- Что? - Донован уткнулся в твердую преграду. - Включи-ка фонарь!
Увы, даже мышь не могла бы нигде пролезть сквозь завал.
- ...Ну и как вам это нравится? - тихо сказал Донован.
Они потратили некоторое время и довольно много сил, пытаясь сдвинуть
глыбу, загородившую путь. Потом Пауэлл попробовал расширить отверстие,
которое вело в главный штрек. Он поднял было лучевой пистолет, но произвести
вспышку в таком ограниченном пространстве было равносильно самоубийству. Он
сел.
- Знаешь, Майк, - сказал он, - мы окончательно все испортили. Мы так и
не знаем, в чем дело с Дейвом. Идея была хороша, но она обернулась против
нас.
В голосе Донована послышалась горечь.
- Мне жаль огорчать тебя, старина, но, уж не говоря о неудаче с Дейвом,
мы к тому же некоторым образом попали в ловушку. И если, дружище, мы с тобой
не выберемся, нам крышка. Крышка. Ясно? Сколько у нас кислорода? Не больше
чем на шесть часов.
- Я уже думал об этом. - Пальцы Пауэлла потянулись к его
многострадальным усам, но звякнул и о прозрачную поверхность гермошлема. -
Конечно, Дейв быстро откопал бы нас. Но только после нашего замечательного
обвала он, наверно, опять свихнулся, и по радио с ним связаться нельзя.
Донован подполз к отверстию и ухитрился втиснуть в него голову в шлеме.
Это далось ему с большим трудом.
- Эй, Грег!
- Что?
- А что, если Дейв приблизится на шесть метров?
Он придет в себя. Это спасет нас.
- Конечно, но где он?
- Там, - в штреке. Довольно далеко. Ради Бога, перестань дергать меня
за ноги, а то оторвешь мне голову. Я сам пущу тебя поглядеть.
Пауэлл в свою очередь втиснулся в отверстие.
- Взрыв был удачный. Ты только посмотри на этих балбесов - прямо балет!
- К черту комментарии. Они приближаются?
- Не видно, слишком далеко. Погоди. Дай-ка мне фонарь - я попробую
привлечь их внимание.
Через две минуты он оставил эту попытку.
- Бесполезно. Они, должно быть, ослепли. Ого, двинулись сюда! Как тебе
это нравится?
- Эй, хватит, дай мне посмотреть! - настаивал Донован.
После недолгой возни Пауэлл сказал "ладно", и Донован высунул голову.
Роботы приближались. Впереди, высоко поднимая ноги, шагал Дейв, а за ним
цепочкой извивались шесть "пальцев".
- Что они делают, хотел бы я знать, - изумился Донован.
- Далеко они? - буркнул Пауэлл.
- Пятнадцать метров, идут орда. Еще четверть часа - и мы будем своб...
эге-гей! Эй!
- В чем дело? - Несколько Секунд понадобилось Пауэллу, чтобы оправиться
от изумления после вокальных упражнений Донована. - Слушай пусти меня. Не
будь свиньей!
Он пытался оттащить Донована, но тот яростно брыкался:
- Они повернули кругом, Грег! Они уходят. Дейв!
- Что толку? - крикнул Пауэлл. - Ведь звук здесь не проходит.
- Донован, задыхаясь, обернулся к нему. - Ну, колоти в стену, бей по
ней камнем, создавай какие-нибудь вибрации! Нужно привлечь их внимание, не
то мы пропали!
Он начал колотить по камню, как сумасшедший, Пауэлл потряс его за
плечо.
- Погоди, Майк. Послушай, у меня идея! Клянусь Юпитером! Ого! Как раз
самое время перейти к простым решениям, Майк!
- Чего тебе? - Донован втянул голову в плечи.
- Пусти меня скорее к отверстию, пока они еще недалеко!
- Что ты хочешь делать? Эй, что ты делаешь с этим детонатором? - Он
схватил Пауэлла за руку.
Тот вывернулся.
- Хочу немного пострелять.
- Зачем?
- Потом обЪясню. Посмотрим сперва, что получится. Подвинься, не мешай!
Вдали виднелись все уменьшающиеся огоньки роботов. Пауэлл тщательно
прицелился и трижды нажал спусковую кнопку. Потом он опустил ствол и
тревожно вгляделся в темноту. Один вспомогательный робот упал! Теперь было
видно только шесть сверкающих фигур.
Пауэлл неуверенно позвал в микрофон:
- Дейв!
После небольшой паузы оба услышали в ответ:
- Хозяин? Где вы? У третьего вспомогательного разворочена грудь. Он
вышел из строя.
- Не важно, - сказал Пауэлл. - Нас завалило при взрыве. Видишь наш
фонарь?
- Вижу! Сейчас будем там.
Пауэлл сел и вздохнул
- Вот как, дружок.
- Ладно, Грег, - очень тихо произнес Донован со слезами в голосе. - Ты
победил. Кланяюсь тебе в ножки. Только не морочь мне голову. Расскажи
внятно, в чем было дело.
- Пожалуйста. Просто мы все время упускали из виду самое очевидное -
как всегда. Мы знали, что дело в личной инициативе, что это всегда
происходило при аварийных обстоятельствах. Но мы думали, что все вызывалось
специальной командой. А почему это должна быть какая-то одна определенная
команда?
- А почему нет?
- А почему не целый класс команд? Какие команды требуют от руководителя
наибольшей инициативы? Какие команды обычно отдаются только при аварийных
обстоятельствах?
- Не спрашивай меня, Грег! Скажи!
- Я и говорю. Это команды, отдаваемые одновременно по шести каналам! В
обычных условиях один или несколько "пальцев" выполняют несложную работу,
которая не требует пристального наблюдения за ними. Ну, точно так же, как
наши привычные движения при ходьбе. А при аварийных обстоятельствах нужно
немедленно и одновременно привести в действие всех шестерых. И вот тут
что-то сдает. Остальное просто. Любое уменьшение требуемой от него
инициативы, например приход человека, приводит его в себя. Я уничтожил
одного из роботов, и Дейву пришлось командовать лишь пятью. Инициатива
уменьшается, и он становится нормальным!
- Как ты до этого дошел? - настойчиво допытывался Донован.
- Логическими рассуждениями. Я произвел эксперимент, и все оказалось
правильно.
Они снова услышали голос робота.
- Вот и мы. Вы продержитесь еще полчаса?
- Конечно, - ответил Пауэлл. Потом он продолжал, обращаясь к Доновану:
- Теперь наша задача стала проще. Мы проверим те цепи, которые испытывают
большую нагрузку при шестиканальной команде, чем при пятиканальной. Много
придется проверять?
Донован прикинул.
- Не очень, по-моему. Если Дейв сделан так же, как опытный экземпляр,
который мы видели на заводе, то там должна быть специальная координирующая
цепь, и все дело ограничится именно ею. - Он вдруг воодушевился! - Слушай,
это здорово! Остались пустяки!
- Хорошо. Обдумай это, а когда вернемся, проверим по чертежам. А
теперь, пока Дейв до нас добирается, я отдохну.
- Погоди! Скажи мне еще одну вещь. Что это была за странная маршировка,
эти причудливые танцы, которые начинались каждый раз, когда они теряли
рассудок?
- А, это? Не знаю. Но у меня есть одно предположение. Вспомни;
вспомогательное роботы - "пальцы" Дейва. Мы все время их так называли. Так
вот, я думаю, что каждый раз, когда Дейв становился психически ненормальным,
у него все в голове путалось, и он начинал вертеть пальцами...
Сьюзен Кэлвин рассказывала про Пауэлла и Донована без улыбки, почти
равнодушно, но каждый раз, когда она упоминала роботов, ее голос теплел. Ей
не понадобилось много времени, чтобы: поведать мне о Спиди, Кьюти и Дейве.
Но здесь я прервал ее, почувствовав, что у нее наготове еще полдюжины
моделей. Я спросил:
- Ну, а на Земле разве ничего интересного не происходило?
Она взглянули на меня, слегка нахмурившись.
- Нет, ведь роботы на Земле не применяются.
- Да, к сожалению. Я хотел сказать, что ваши испытатели, конечно,
молодцы, но не можете ли вы рассказать что-нибудь из своего опыта? Разве
никогда не подводили роботы? В конце концов это же ваш юбилей.
Представьте себе, она покраснела! Она сказала:
- Да, роботы однажды подвели меня. Боже мой, как давно это было! Почти
сорок лет назад... Ну конечно, в 2020 году. И мне было всего 38 лет. 0... Но
я бы предпочла об этом не говорить.
Я подождал, и она, конечно, передумала.
- А почему бы и нет? - оказала она. - Теперь это мне не повредит. И
даже воспоминание об этом. Я была когда-то такой глупой, молодой человек.
Можете вы в это поверить?
- Нет.
- Была. А Эрби - это был робот, читавший мысли.
- Что?
- Единственный в своем роде. В чем-то была допущена ошибка...
Перевод А. Д. Иорданского
- Алфред Лэннинг тщательно раскурил сигарету, но его пальцы слегка
дрожали. Сурово сдвинув седые брови, он говорил, пуская клубы дыма:
- Да, он читает мысли - можете быть уверены. Но почему? - Он посмотрел
на Главного Математика Питера Богерта. - Ну?
Богерт обеими руками пригладил свои черные волосы.
- Это тридцать четвертый робот модели РВ, Лэннинг. И все остальные
вполне соответствовали нормам.
Третий человек, сидевший за столом, нахмурился.
Это был Милтон Эш, самый молодой из руководства фирмы "Ю. С. Роботс энд
Мекэникел Мэн Корпорэйшн", чем он очень гордился.
- Послушайте, Богерт! Я ручаюсь, что он собран совершенно правильно, с
начала до конца!
Толстые губы Богерта раздвинулись в покровительственной улыбке.
- Ручаетесь? Ну, если вы можете отвечать за всю линию сборки, то вас
нужно повысить в должности. По точным подсчетам, для производства одного
позитронного мозга требуется семьдесят пять тысяч двести тридцать четыре
операции, успех каждой из которых зависит от различного числа факторов - от
пяти до ста пяти. Если хоть один из них серьезно нарушается, мозг идет в
брак. Это я цитирую наши же проспекты.
Милтон Эш покраснел и хотел ответить, но его перебил четвертый голос.
- Если мы начнем валить вину друг на друга, то я ухожу... - Руки Сьюзен
Кэлвин были крепко сжаты на коленях, морщинки вокруг ее тонких бледных губ
стали глубже. - У нас появился робот, который читает мысли, и мне
представляется, что надо бы выяснить, почему он это делает. А этого мы не
добьемся, если будем кричать: "Вы виноваты!", "Я виноват!".
Ее холодные серые глаза остановились на Эше, и он усмехнулся.
Лэннинг тоже понимающе усмехнулся, и, как всегда в таких случаях, его
длинные седые волосы и хитрые маленькие глазки придали ему сходство с
библейским патриархом.
- Верно, доктор Кэлвин.
Его голос внезапно зазвучал решительно:
- В предельно краткой форме, положение таково. Мы выпустили позитронный
мозг, который не должен был отличаться от остальных, но который обладает
замечательной способностью принимать волны, излучаемые человеком в процессе
мышления. Если бы мы знали, как это случилось, то это обозначало бы
важнейший этап в развитии роботехники на десятилетия вперед. Но мы этого не
знаем и должны выяснить. Это ясно?
- Можно высказать одно предположение? - спросил Богерт.
- Давайте.
- Мне кажется, что пока мы не разберемся в этой истории, - а как
математик, я думаю, что это окажется чертовски сложно, - нужно держать в
тайне существование РБ-34. Даже от служащих фирмы. Мы, возглавляющие отделы,
должны справиться с этой задачей, а чем меньше будут знать остальные...
- Богерт прав, - сказала доктор Кэлвин. - С тех пор как по
Межпланетному Кодексу допускается испытание роботов на заводе перед
отправкой их на космические станции, пропаганда против роботов усилилась. И
если кто-нибудь узнает, что робот может читать мысли, а мы еще не будем
хозяевами положения, на этом кое-кто мог бы сделать себе солидный капитал.
Лэннинг, продолжая сосать сигару, серьезно кивнул. Он повернулся к Эшу:
- Вы сказали, что были одни, когда впервые столкнулись с этим чтением
мыслей?
- Я был один - и перепугался до полусмерти. РБ-34, только что сошедшего
со сборочного стола, прислали ко мне. Оберман куда-то ушел, и я сам повел
его к испытательному стенду.
Он запнулся, и на его губах появилась слабая улыбка:
- Никому из вас не приходилось мысленно с кем-то разговаривать, не
отдавая себе в этом отчета?
Никто не ответил, и Эш продолжал:
- Вы знаете, сначала на это не обращаешь внимания... Так вот, он что-то
мне сказал - что-то вполне логичное и разумное. И мы уже почти дошли до
стенда, когда я сообразил, что я-то ничего ему не говорил. Конечно, я думал
о том, о сем, но это же другое дело, правда? Я запер его и побежал к
Лэннингу. Представьте себе - рядом с вами идет этот робот, спокойно читает
ваши мысли и копается в них! Мне стало не по себе.
- Еще бы! - задумчиво сказала Сьюзен Кэлвин. - Ее взгляд с
необыкновенным вниманием остановился на Эше. - Мы так привыкли к тому, что
наши мысли известны только нам самим...
- Значит, об этом знают только четверо, - нетерпеливо вмешался Лэннинг.
- Отлично. Мы должны обследовать это дело по строгой системе. Эш, вы
проверите линию сборки - всю, от начала до конца. Вы должны исключить все
операции, где ошибка была невозможна, и составить список тех, в которых она
могла быть допущена. Укажите характер возможной ошибки и ее
предположительную величину.
- Ну и работка! - проворчал Эш.
- А как же? Конечно, вы не один будете этим заниматься, - посадите за
работу наших людей, если нужно, всех до единого. Не выполните план - ничего!
Но они не должны знать, зачем это делается, понятно?
- Гм, да. - Молодой инженер криво ухмыльнулся. - Все-таки работы
хватит.
Лэннинг вместе со стулом повернулся к Кэлвин.
- Вам предстоит подойти к задаче с другого конца. Вы - наш
робопсихолог, вам нужно изучить самого робота и идти от этого. Попытайтесь
выяснить, как он это делает. Узнайте все, что связано с его телепатическими
способностями, как далеко они простираются, как сказываются на его мышлении
и вообще как это отражается на его стандартных рабочих качествах. Понятно?
Лэннинг не стал ждать ответа.
- Я буду руководить работой и осуществлять математическую обработку
результатов. - Он яростно затянулся сигарой, и сквозь дым прозвучало
остальное: - В этом мне, конечно, поможет Богерт.
Продолжая полировать ногти на своих мясистых руках, Богерт мягко
ответил:
- Ну разумеется! Я как-никак в этом немного разбираюсь.
- Ну, я приступаю. - Эш оттолкнул свой стул и поднялся. На его приятном
молодом лице появилась усмешка. - Мне досталась самая скверная работа, так
что лучше уж не откладывать. Пока!
Сьюзен Кэлвин ответила едва заметным кивком, но ее взгляд провожал его,
пока дверь за ним не закрылась. Она ничего не ответила, когда Лэннинг,
что-то проворчав, сказал:
- Не хотите ли вы, доктор Кэлвин, сейчас пойти и посмотреть РБ-34?
Когда послышался тихий звук открывающейся двери, робот РБ-34 поднял
фотоэлектрические глаза от книги и вскочил. В комнату вошла Сьюзен Кэлвин.
Она задержалась, чтобы поправить на двери огромную надпись "Вход воспрещен",
потом подошла к роботу.
- Эрби, я принесла тебе кое-какие материалы о гиператомных двигателях.
Хочешь их посмотреть?
РБ-34 (иначе - Эрби) взял у нее из рук три тяжелых тома и открыл один
из них.
- Хм! "Гиператомная теория"...
Что-то бормоча про себя, он начал листать книги, потом рассеянно
сказал:
- Садитесь, доктор Кэлвин! Это займет несколько минут. Она села и
внимательно следила за Эрби, который занял место по другую сторону стола и
приступил к систематическому изучению всех трех книг.
Через полчаса он отложил их в сторону.
- Я, конечно, знаю, зачем вы мне их принесли.
У Сьюзен Кэлвин дрогнули уголки губ.
- Я так и думала. С тобой трудно иметь дело, Эрби, ты все время на шаг
впереди меня.
- Эти книги - такие же, как и остальные. Они меня просто не интересуют.
В ваших учебниках ничего нет. Ваша наука-это просто масса собранных фактов,
кое-как скрепленных подобием Теории. Все это так невероятно просто, что вряд
ли достойно внимания. Меня интересует ваша беллетристика, переплетение и
взаимодействие человеческих побуждений и чувств... - Он сделал неясный жест
могучей рукой, подыскивая подходящее слово
- Кажется, я понимаю, - прошептала доктор Кэлвин.
- Видите ли, я читаю мысли, - продолжал робот, - а вы не можете себе
представить, как они сложны. Я не могу все их понять, потому что мое
мышление имеет с вашим так мало общего. Но я стараюсь, а ваши романы мне
помогают.
- Да, но я боюсь, что когда ты познакомишься с некоторыми переживаниями
по современным чувствительным романам, - в ее голосе послышался оттенок
горечи, - ты сочтешь наши настоящие мысли и чувства скучными и бесцветными.
- Ничего подобного!
Внезапный энергичный ответ заставил ее вскочить на ноги. Она
почувствовала, что краснеет, и в испуге подумала: "Наверное, он знает!"
Эрби уже успокоился и тихим голосом, почти полностью лишенным
металлического тембра, произнес:
- Ну конечно, я знаю об этом, доктор Кэлвин! Вы об этом постоянно
думаете, так как же я могу не знать?
- Ты... говорил об этом кому-нибудь? - жестко спросила она.
- Конечно, нет! - искренне удивился он и добавил: - Меня никто не
спрашивал.
- Тогда ты, вероятно, считаешь меня дурой?
- Нет! Это - нормальное чувство.
- Может быть, поэтому оно так глупо. - Теперь ее голос звучал задумчиво
и печально. Под непроницаемой маской доктора наук на мгновение проступили
черты женщины. - Меня нельзя назвать... привлекательной...
- Если вы имеете в виду физическую привлекательность, то об этом я не
могу судить. Но, во всяком случае, я знаю, что есть и другие виды
привлекательности.
- ...да и молодой тоже... - Она как будто не слышала робота.
- Вам еще нет сорока. - В голосе Эрби появились тревога и
настойчивость.
- Тридцать восемь, если считать годы; все шестьдесят, если говорить об
эмоциональном восприятии жизни. Я же все-таки психолог. А ему, - продолжала
Она с горечью, - тридцать пять, и выглядит он еще моложе. Неужели ты
думаешь, что он видит во мне... что-то особенное?
- Вы ошибаетесь! - Стальной кулак Эрби с лязгом обрушился на
пластмассовую поверхность стола. - Послушайте...
Но Сьюзен Кэлвин яростно набросилась на него. Ожесточение и боль в ее
глазах вспыхнули ярким пламенем:
- Вот еще! Что ты об этом знаешь, - ты, машина! Я для тебя - образчик,
интересная букашка со своеобразными мыслями, которые ты видишь как на
ладони. Превосходный пример разбитых надежд, правда? Почти как в книгах!
Ее сухие рыдания постепенно затихли.
Робот сЪежился под этим натиском. Он умоляюще покачал головой:
- Ну пожалуйста, выслушайте меня! Если бы вы захотели, я мог бы помочь
вам!
- Как? - Ее губы скривились. - Дать хороший совет?
- Нет, не так. Я просто знаю, что думают другие люди, например Милтон
Эш.
Наступило долгое молчание. Сьюзен Кэлвин потупилась.
- Я не хочу знать, что он думает, - выдохнула она.
- Замолчи.
- А мне кажется, вы хотели бы знать, что он думает.
Она все еще сидела с опущенными глазами, но ее дыхание участилось.
- Ты говоришь чепуху, - прошептала она.
- Зачем? Я хочу помочь. Милтон Эш... - Он остановился.
Она подняла голову!
- Ну?
- Он любит вас, - тихо сказал робот.
Целую минуту доктор Кэлвин молча, широко раскрыв глаза, глядела на
робота.
- Ты ошибаешься! Конечно, ошибаешься! С какой стати?
- Правда, любит. Этого нельзя утаить от меня.
- Но я так... так... - Она запнулась.
- Он смотрит вглубь - он ценит интеллект. Милтон Эш не из тех, кто
женится на прическе и хорошеньких глазках.
Сьюзен Кэлвин часто заморгала. Она заговорила не сразу, и ее голос
дрожал.
- Но ведь он никогда и никак не обнаруживал...
- А вы дали ему эту возможность?
- Как я могла? Я никогда не думала...
- Вот именно!
Сьюзен Кэлвин замолчала, потом внезапно подняла голову:
- Полгода назад к нему на завод приезжала девушка. Стройная блондинка.
Кажется, она была красива. И, конечно, едва знала таблицу умножения. Он
целый день пыжился перед ней, пытаясь обЪяснить, как делают роботов. - Ее
голос зазвучал жестко. - Конечно, она ничего не поняла! Кто она?
Эрби, не колеблясь, отвечал:
- Я знаю, кого вы имеете в виду. Это его двоюродная сестра. Уверяю вас,
здесь нет никаких романтических отношений.
Сьюзен Кэлвин почти с девичьей легкостью встала.
- Как странно! Именно это я временами пыталась себе внушить, хотя
серьезно никогда так не думала. Значит, это правда!
Она подбежала к Эрби и обеими руками схватила его холодную тяжелую
руку.
- Спасибо, Эрби, - прошептала она голосом, слегка охрипшим от волнения.
- Никому не говори об этом. Пусть это будет наш секрет. Спасибо еще раз.
Судорожно сжав бесчувственные металлические пальцы Эрби, она вышла.
Эрби медленно повернулся к отложенному роману. Его мысли никто не смог
бы прочесть.
Милтон Эш не спеша, с удовольствием потянулся, кряхтя и треща
суставами, потом свирепо уставился на Питера Богерта.
- Послушайте, - сказал он, - я сижу над этим уже неделю и за все время
почти не спал. Сколько еще мне возиться? Вы как будто сказали, что дело в
позитронной бомбардировке в вакуумной камере Д?
Богерт деликатно зевнул и с интересом поглядел на свои белые руки.
- Да. Я напал на след.
- Я знаю, что значит, когда это говорит математик. Сколько вам еще
осталось?
- Все зависит...
- От чего? - Эш бросился в кресло и вытянул длинные ноги.
- От Лэннинга. Старик не согласен со мной. - Он вздохнул. - Немного
отстал от жизни, вот в чем дело. Цепляется за свою обожаемую матричную
механику, а этот вопрос требует более мощных математических средств. Он так
упрям.
Эш сонно пробормотал:
- А почему бы не спросить у Эрби и не покончить с этим?
- Спросить у робота? - Брови Богерта полезли вверх.
- А что? Разве старуха вам не говорила?
- Вы имеете в виду Кэлвин?
- Ну да! Сама Сьюзи. Ведь этот робот - маг и чародей в математике. Он
знает все обо всем и еще малость сверх того. Он вычисляет в уме тройные
интегралы и закусывает тензорным анализом.
Математик скептически поглядел на него:
- Вы серьезно?
- Ну конечно! Загвоздка в том, что этот дурень не любит математику, а
предпочитает сентиментальные романы. Честное слово! Вы бы только видели,
какую дрянь таскает ему Сьюзен - "Пурпурная страсть", "Любовь в космосе"...
- Доктор Кэлвин ни слова вам об этом не говорила.
- Ну, она еще не кончила изучать его. Вы же ее знаете. Она любит, чтобы
все было шито-крыто. Пока она сама не раскроет главный секрет.
- Но вам она сказала.
- Да вот, как-то разговорились... Я в последнее время часто ее вижу. -
Он широко открыл глаза и нахмурился: - Слушайте, Боги, вы ничего странного
за ней не замечали в последнее время?
Богерт расплылся в усмешке.
- Она стала красить губы. Вы это имеете в виду?
- Черта с два! Это я знаю - губы, глаза и еще пудрится. Ну и вид у нее!
Но я не о том. Я никак не могу точно этого определить. Она так говорит, как
будто она очень счастлива...
Он подумал немного и пожал плечами.
Богерт позволил себе плотоядно ухмыльнуться. Для ученого, которому уже
за пятьдесят, это было неплохо исполнено.
- Может, она влюбилась.
Эш опять закрыл глаза.
- Вы сошли с ума. Боги. Идите и поговорите с Эрби. Я останусь здесь и
вздремну.
- Ладно. Не то чтобы мне понравилось получать от робота указания, что
делать. Ответом ему был негромкий храп.
Эрби внимательно слушал, пока Питер Богерт, сунув руки в карманы,
говорил с напускным равнодушием.
- Так обстоит дело. Мне сказали, что ты разбираешься в этих вещах, и я
спрашиваю тебя больше из любопытства. Я допускаю, что мой ход рассуждений
включает несколько сомнительных звеньев, которые доктор Лэннинг отказывается
принять. Так что картина все еще не очень полна.
Робот не отвечал, и Богерт сказал:
- Ну?
- Не вижу ошибки. - Эрби вглядывался в исписанные расчетами бумажки.
- Вероятно, ты к этому ничего не можешь добавить?
- Я не смею и пытаться. Вы - лучший математик, чем я, и... В общем, мне
не хотелось бы осрамиться.
Улыбка Богарта была чуть-чуть самодовольной.
- Я так и думал. Конечно, вопрос серьезный. Забудем об этом.
Он смял листки, швырнул их в мусоропровод и повернулся, чтобы уйти, но
потом передумал.
- Кстати...
Робот ждал. Казалось, Богерт с трудом подыскивает слова
- Тут есть кое-что... в общем, может быть, ты смог бы...
Он замолчал. Эрби спокойно произнес:
- Ваши мысли перепутаны, но нет никакого сомнения, что вы имеете в виду
доктора Лэннинга. Глупо колебаться - как только вы успокоитесь, я узнаю, о
чем вы хотите спросить.
Рука математика привычным движением скользнула по прилизанным волосам.
- Лэннингу скоро семьдесят, - сказал он, как будто это обЪясняло все.
- Я знаю.
- И он уже почти 30 лет директор завода.
Эрби кивнул.
- Так вот, - в голосе Богерта появились просящие нотки, - ты, наверное,
знаешь... не думает ли он об отставке. Состояние здоровья, скажем, или что-
нибудь еще...
- Вот именно, - только и произнес Эрби.
- Ты это знаешь?
- Конечно.
- Тогда... гм... не скажешь ли ты...
- Раз уж вы спрашиваете - да. - Робот говорил, как будто в этом не было
ничего особенного. - Он уже подал в отставку!
- Что? - невнятно вырвалось у Богерта. Ученый подался вперед. -
Повтори!
- Он уже подал: в отставку, - последовал спокойный ответ, - но она еще
не вступила в силу. Он хочет, видите ли, решить проблему... хм... меня.
Когда это будет сделано, он готов передать обязанности директора своему
преемнику.
Богерт резко выдохнул воздух.
- А его преемник? Кто он?
Он придвинулся к Эрби почти вплотную. Глаза его как зачарованные были
прикованы к ничего не выражавшим красноватым фотоэлементам, служившим роботу
глазами.
Послышался неторопливый ответ:
- Будущий директор - вы.
Напряжение на лице Богерта сменилось скупой улыбкой.
- Это приятно знать. Я надеялся и ждал этого. Спасибо, Эрби.
Эту ночь до пяти часов утра Питер Богерт провел за письменным столом. В
девять он снова приступил к работе. Он то и дело хватал с полки над столом
один справочник за другим. Медленно, почти незаметно росла стопка готовых
расчетов, зато на полу образовалась целая гора скомканных, исписанных
листков.
Ровно в полдень Богерт взглянул еще раз на последний итог, протер
налившиеся кровью глаза, зевнул и потянулся.
- Чем дальше, тем хуже. Проклятье!
Услышав, как открылась дверь, тон обернулся и кивнул вошедшему
Лэннингу. Хрустя суставами скрюченных пальцев, директор окинул взглядом
неубранную комнату, в его брови сдвинулись.
- Новый путь? - спросил он.
- Нет, - последовал вызывающий ответ. - А чем плох старый?
Лэннинг не ответил. Лишь одним беглым взглядом он удостоил верхний
листок бумаги на столе Богарта.
Закуривая сигару, он сказал:
- Кэлвин говорила вам о роботе? Это математический гений. Интересно.
Богерт громко фыркнул.
- Я слышал. Но лучше Кэлвин занималась робопсихологией. Я проверил Эрби
по математике, он едва справился с интегральным и дифференциальным
исчислением.
- Кэлвин пришла к другому выводу.
- Она сумасшедшая.
- Я тоже пришел к другому выводу.
Глаза директора зловеще сузились.
- Вы? - Голос Богерта стал жестким. - О чем вы говорите?
- Я все утро гонял Эрби. Он может делать такие штуки, о которых вы и не
слыхала.
- Разве?
- Вы не верите? - Лэннинг выхватил из жилетного кармана листок бумаги и
развернул его. - Это не мой почерк, верно?
Богерт вгляделся в крупные угловатые цифры, покрывавшие листок.
- Это Эрби?
- Да. И, как вы можете заметить, он занимался интегрированием вашего
двадцать второго уравнения по времени. И он, - Лэннинг постучал желтым
ногтем по последней строчке, - он пришел к такому же заключению, как и я,
вчетверо быстрее. Вы не имели права пренебречь эффектом Лингера при
позитронной бомбардировке.
- Я не пренебрег им. Ради бога, Лэннинг, поймите, что это исключает...
- Да, конечно, вы обЪяснили это. Вы применили переходное уравнение
Митчелла, верно? Так вот, оно здесь неприменимо.
- Почему?
- Во-первых, вы пользуетесь гипермнимыми величинами.
- При чем это здесь?
- Уравнение Митчелла не годится, если...
- Вы сошли с ума? Если вы перечитаете статью самого Митчелла в
"Записках Фара"...
- Это лишнее. Я с самого начала сказал, что его ход рассуждений мне не
нравится, и Эрби согласен со мной.
- Ну так пусть эта машинка и решит вам всю проблему, - закричал Богерт.
- Зачем тогда связываться с недоумками вроде меня?
- В том-то и дело, что Эрби не может решить проблему. А если даже он не
может, то мы сами - тем более. Я передаю этот вопрос в Национальный Совет.
Мы здесь бессильны.
Богерт вскочил, перевернув кресло. Лицо его побагровело.
- Вы этого не сделаете!
Лэннинг тоже побагровел.
- Вы указываете мне, что делать и чего не делать?
- Именно, - ответил Богерт, скрипнув зубами. - Я решил проблему, и вы
не выхватите ее у меня из-под носа, ясно? Не думайте, что я не вижу вас
насквозь, - вы, высохшее ископаемое. Конечно, вы скорее подавитесь, чем
признаете, что я решил проблему телепатии роботов.
- Вы идиот, Богерт. Еще немного, и я уволю вас за нарушение дисциплины.
Губы Лэннинга тряслись от гнева.
- Вот этого вы и не сделаете, Лэннинг. Когда под рукой робот, читающий
мысли, секретов быть не может. Так что не забудьте, я знаю все о вашей
отставке.
Пепел с сигары Лэннинга, задрожав, упал. Сигара последовала за ним.
- Что? Что...
Богерт злорадно усмехнулся:
- И я - новый директор, поняли? Я прекрасно это знаю. Черт вас возьми,
Лэннинг! Командовать парадом здесь буду я, не то вы попадете в такую
переделку, какая вам и не снилась.
Лэннинг вновь обрел дар речи и заревел:
- Вы уволены, слышите? Вы освобождены от всех обязанностей! Вам конец,
понимаете?
Богерт усмехнулся еще шире.
- Ну, что в этом толку? Вы ничего не добьетесь. Все козыри у меня. Я
знаю, что вы подали в отставку. Эрби рассказал мне, а он знает это от вас.
Лэннинг заставил себя говорить спокойно. Он выглядел старым-старым, с
его усталого лица исчезли все следы краски, оставив мертвенную желтизну.
- Я должен поговорить с Эрби. Он не мог сказать вам ничего подобного.
Вы крупно играете, Богерт. Но я раскрою ваши карты. Идемте.
Богерт пожал плечами.
- К Эрби? Ладно. Ладно, черт возьми!
Ровно в полдень этого же дня Милтон Эш поднял глаза от только что
сделанного неуклюжего наброска и сказал:
- Вы уловили мою мысль? У меня не очень удачно получилось, но он будет
выглядеть примерно так. Чудный домик, и достается он мне почти даром.
Сьюзен Кэлвин нежно взглянула на него.
- Он действительно красивый, - вздохнула она. - Я часто мечтала...
Ее голос затих.
Эш оживленно продолжал, отложив карандаш!
- Конечно, придется ждать отпуска. Осталось всего две недели, но из-за
этого дела с Эрби все повисло в воздухе. - Он опустил глаза. - Потом, есть
еще одна вещь... Но это секрет.
- Тогда не говорите.
- А, все равно. Меня как будто распирает - так хочется кому-нибудь
рассказать. И, пожалуй, лучше всего здесь... хм... довериться именно вам.
Он несмело усмехнулся.
Сердце Сьюзен Кэлвин затрепетало, но она боялась произнести хоть слово.
- По правде говоря, - Эш подвинулся к ней вместе со стулом и заговорил
доверительным шепотом, - это дом не только для меня. Я женюсь! В чем дело? -
Он вскочил.
- Нет, ничего. - Ужасное ощущение вращения исчезло, но ей было трудно
говорить. - Женитесь? Вы хотите сказать...
- Ну конечно! Пора ведь, правда? Вы помните ту девушку, которая была
здесь прошлым летом? Это она и есть! Но вам нехорошо! Вы...
- Голова болит. - Сьюзен Кэлвин слабым движением отмахнулась от него. -
У меня... у меня это часто бывает в последнее время. Я хочу... конечно,
поздравить вас. Я очень рада...
Неумело наложенные румяна двумя некрасивыми пятнами выступили на ее
побелевшем лице. Все вокруг снова закружилось.
- Извините меня... пожалуйста... - пробормотала она и, ничего не видя,
шатаясь, вышла. Катастрофа произошла внезапно, как во сне, и была невероятно
жуткой.
Но как это могло случиться? Ведь Эрби говорил...
А Эрби знал! Он мог читать мысли!
Она опомнилась только тогда, когда, едва дыша, прислонившись к двери,
увидела перед собой металлическое лицо Эрби. Она не заметила, как поднялась
на два этажа по лестнице, - это произошло за один миг, как во сне.
Как во сне!
Немигающие глаза Эрби глядели на нее, и их красноватые круги, казалось,
выросли в тускло светящиеся кошмарные шары.
Он что-то говорил, и она почувствовала, как к ее губам прикоснулся
холодный стакан. Она сделала глоток и, вздрогнув, немного пришла в себя.
Эрби все еще говорил, и в его голосе было волнение, боль, испуг,
мольба. Слова начали доходить до ее сознания.
- Это все сон, - говорил он, - и вы не должны этому верить. Вы скоро
очнетесь и будете смеяться над собой. Он любит вас, я говорю вам. Любит,
любит! Но не здесь! Не сейчас! Этот мир - иллюзия.
Сьюзен Кэлвин, кивая головой, шептала:
- Да. Да!
Она вцепилась в руку Эрби, прижалась к ней, приникла к этой стальной
руке, широко раскрыв глаза, повторяя снова и снова:
- Это ведь неправда, да? Это неправда?
Сьюзен Кэлвин не помнит, как она очнулась. Как будто из туманного,
нереального мира она попала под резкий солнечный свет. Оттолкнув от себя
тяжелую руку, она широко раскрыла глаза.
- Что же это ты делаешь? - Ее голос сорвался в хриплый вопль. - Что же
это ты делаешь?
Эрби попятился.
- Я хочу помочь;
Кэлвин пристально смотрела на него.
- Помочь? Как? Говоря мне, что это сон? Пытаясь сделать меня
шизофреничкой? - Она истерически напряглась. - Это не сон! Если бы это был
сон!
Внезапно она охнула.
- Постой! А! Понимаю! Господи, это же так очевидно...
В голосе робота послышался ужас:
- Но я Должен был...
- А я-то тебе поверила! Мне и в голову не пришло...
Громкие голоса за дверью заставили Сьюзен Кэлвин умолкнуть. Она
отвернулась, судорожно сжав кулаки, и когда Богерт и Лэннинг вошли, она
стояла у окна в глубине комнаты. Но ни тот, ни другой не обратили на нее ни
малейшего внимания.
Они одновременно подошли к Эрби. Лэннинг был гневен и нетерпелив,
Богерт - холодно язвителен. Директор заговорил первым.
- Эрби, слушай меня!
Робот повернулся к старому директору:
- Да, доктор Леннинг.
- Ты говорил обо мне с доктором Богертом?
- Нет, сэр, - ответил робот не сразу.
Улыбка исчезла с лица Богерта.
- В чем дело? - Богерт протиснулся вперед и встал перед роботом,
расставив ноги. - Повтори, что ты сказал мне вчера.
- Я сказал, что... - Эрби замолк. Где-то глубоко внутри его механизма
задрожавшая металлическая мембрана произвела тихий нестройный звук.
- Ты же сказал, что он подал в отставку! - заревел Богерт. - Отвечай!
Богерт в ярости замахнулся, но Лэннинг оттолкнул его:
- Не хотите ли вы силой заставить его солгать?
- Вы слышали его, Лэннинг! Он готов был признаться и остановился.
Отойдите! Я хочу добиться от него правды, ясно?
- Я спрошу его! - Лэннинг повернулся к роботу. - Ладно, Эрби.
Спокойнее. Я подал в отставку? - Эрби молча глядел на него, и Лэннинг
настойчиво повторил: - Я подал в отставку?
Робот чуть заметно отрицательно качнул головой. Другого ответа они не
дождались.
Ученые посмотрели друг на друга. Враждебность в их взглядах была почти
осязаемой.
- Какого черта, - выпалил Богерт, - что он, онемел? Ты умеешь говорить,
эй, чудовище?
- Я умею говорить, - с готовностью ответил робот,
- Тогда отвечай. Сказал ты мне, что Лэннинг подал в отставку? Подал он
в отставку?
Снова наступило молчание. Потом в дальнем конце комнаты внезапно
раздался смех Сьюзен Кэлвин - резкий, почти истерический. Математики
вздрогнули, и Богерт прищурил глаза:
- Вы здесь? И что же тут смешного?
- Ничего. - Ее голос звучал не совсем естественно. - Просто не одна я
попалась. Трое крупнейших в мире роботехников попались в одну и ту же
элементарную ловушку. Ирония судьбы, правда? - Она провела бледной рукой по
лбу и тихо добавила: - Но это не смешно!
Мужчины еще раз переглянулись, на этот раз подняв брови в недоумении.
- О какой ловушке вы говорите? - спросил Лэннинг принужденно. -
Что-нибудь случилось с Эрби?
- Нет, - она медленно приближалась к ним, - с ним все в порядке. Все
дело в нас.
Она неожиданно повернулась к роботу и пронзительно крикнула:
- Убирайся отсюда! Иди на другой конец комнаты, чтобы я тебя не видела!
Эрби сЪежился под ее яростным взглядом и, громыхая, рысью бросился
прочь.
- Что это значит, доктор Кэлвин? - враждебно спросил Лэннинг.
Она саркастически заговорила:
- Вы, конечно, знаете Первый Закон роботехники?
- Конечно, - раздраженно сказал Богерт. - "Робот не может причинить
вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен
какой- либо вред".
- Как изящно выражено, - насмешливо продолжала Кэлвин. - А какой вред?
- Ну - любой.
- Вот именно! Любой! А как насчет разочарования? А поколебленная
уверенность в себе? А крушение надежд? Это вредно?
Лэннинг нахмурился!
- Откуда роботу знать...
Он вдруг осекся.
- Теперь и до вас дошло? Этот робот читает мысли. Вы думаете, он не
знает, как можно задеть человека? Думаете, если задать ему вопрос, он не
ответит именно то, что вы хотите услышать в ответ? Разве любой другой ответ
не будет нам неприятен, и разве Эрби этого не знает?
- Боже мой, - пробормотал Богерт.
Кэлвин с усмешкой взглянула на него.
- Я полагаю, что вы спросили его, ушел ли Лэннинг в отставку? Вы хотели
услышать "да", и Эрби ответил именно так.
- И, вероятно, поэтому, - сказал Лэннинг голосом, лишенным всякого
выражения, - он ничего не ответил нам только что. Он не мог дать ответа,
который не задел бы одного из нас.
Наступила короткая пауза. Мужчины задумчиво смотрели на робота,
забившегося в свое кресло у шкафа с книгами и опустившего голову на руки.
Сьюзен Кэлвин упорно глядела в пол.
- Он все это знал. Этот... этот дьявол знает все - и даже то, что
случилось с ним при сборке.
Лэннинг взглянул на нее.
- Здесь вы ошибаетесь, доктор Кэлвин. Он не знает, что случилось. Я
спрашивал.
- Ну и что? - вскричала Кэлвин. - Вы просто не хотели, чтобы он
подсказал вам решение. Если бы машина сделала то, что вы сделать не смогли,
это уронило бы вас в собственных глазах. А вы спрашивали его? - бросила она
Богерту.
- Некоторым образом... - Богерт кашлянул и покраснел. - Он сказал, что
не силен в математике.
Лэннинг негромко засмеялся, а Кэлвин язвительно усмехнулась. Она
сказала:
- Я спрошу его! Меня его ответ не заденет.
Громким, повелительным голосом она произнесла:
- Иди сюда!
Эрби встал и нерешительно приблизился.
- Я полагаю, ты знаешь, в какой именно момент сборки появился
посторонний фактор или был пропущен один из необходимых?
- Да, - еле слышно произнес Эрби.
- Постойте, - сердито вмешался Богерт. - Это не обязательно правда. Вы
просто хотите это услышать, и все.
- Не будьте ослом, - ответила Кэлвин. - Он знает математику, во всяком
случае, не хуже, чем мы вместе с Лэннингом, раз уж он может читать мысли. Не
мешайте.
Математик умолк, и Кэлвин продолжала:
- Ну, Эрби, давай! Мы ждем! Господа, вы готовы?
Но Эрби хранил молчание. В голосе психолога прозвучало торжество.
- Почему ты не отвечаешь, Эрби?
Робот неожиданно выпалил:
- Я не могу. Вы знаете, что я не могу! Доктор Богерт и доктор Лэннинг
не хотят!
- Они хотят узнать решение.
- Но не от меня.
Лэннинг медленно и отчетливо произнес:
- Не глупи, Эрби. Мы хотим, чтобы ты сказал.
Богерт коротко кивнул.
В голосе Эрби послышалось отчаяние:
- Зачем так говорить? Неужели вы не понимаете, что я вижу глубже, чем
поверхность вашего мозга? Там, в глубине, вы не хотите. Я - машина, которой
придают подобие жизни только позитронные взаимодействия в моем мозгу,
изготовленном человеком. Вы не можете оказаться слабее меня и не
почувствовать унижения. Это лежит глубоко в вашем мозгу и не может быть
стерто. Я не могу подсказать вам решение.
- Мы уйдем, - сказал Лэннинг. - Скажи, Кэлвин.
- Все равно, - вскричал Эрби, - вы ведь будете знать, что ответ исходил
от меня.
- Но ты понимаешь, Эрби, - вмешалась Кэлвин, - что, несмотря на это,
доктор Лэннинг и доктор Богерт хотят решить проблему?
- Но сами! - настаивал Эрби.
- Но они хотят этого, и то, что ты знаешь решение и не говоришь его,
тоже их задевает. Ты это понимаешь?
- Да! Да!
- А если ты скажешь, им тоже будет неприятно.
- Да! Да!
Эрби медленно пятился назад, и шаг за шагом за ним шла Сьюзен Кэлвин.
Мужчины, остолбенев от изумления молча смотрели на них.
- Ты не можешь сказать, - медленно повторяла Кэлвин, - потому что это
обидит их, а ты не должен их обидеть. Но если ты не скажешь, это тоже
причинит им неприятность, так что ты должен сказать. А если ты скажешь, они
будут обижены, а ты не должен, так что ты не можешь сказать; но если ты не
скажешь, ты причиняешь им вред, так что ты должен; но если ты скажешь, ты
причиняешь вред, так что ты не должен; но если ты не скажешь, ты...
Эрби прижался спиной к стене, потом тяжело упал на колени.
- Не надо! - завопил он. - Спрячьте ваши мысли! Они полны боли,
унижения, ненависти! Я не хотел этого! Я хотел помочь! Я говорил то, что вы
хотели! Я должен был!..
Но Кэлвин не обращала на него внимания.
- Ты должен сказать, но если ты скажешь, ты причинишь вред, так что ты
не должен; но если ты не скажешь, ты причинишь вред, так что...
Эрби испустил страшный вопль. Этот вопль был похож на усиленный во
много раз звук флейты-пикколо. Он становился все резче и резче, выше и выше,
в нем слышалось отчаяние погибшей души. Пронзительный звук заполнял всю
комнату...
Когда вопль утих, Эрби свалился на пол бесформенной кучей неподвижного
металла. В лице Богерта не было ни кровинки.
- Он мертв!
- Нет. - Сьюзен Кэлвин разразилась судорожным, диким хохотом. - Не
мертв! Просто безумен. Я поставила перед ним неразрешимую дилемму, и он не
выдержал. Можете сдать его в лом - он больше никогда ничего не скажет.
Лэннинг склонился над тем, что раньше называлось Эрби. Он дотронулся до
холодного, неподвижного металлического тела и содрогнулся.
- Вы сделали это намеренно.
Он встал и повернул к ней искаженное лицо.
- А что, если и так? Теперь уже ничего не поделаешь. - С внезапной
горечью она добавила: - Он это заслужил.
Директор взял за руку застывшего на месте Богерта.
- Какая разница! Пойдемте, Питер. - Он вздохнул. - Все равно от такого
робота нет никакого толка.
Его глаза казались усталыми. Он повторил:
- Пойдемте, Питер!
Не скоро после того как они вышли, доктор Сьюзен Кэлвин обрела душевное
равновесие Ее взгляд остановился на Эрби, и на лице ее снова появилось
напряженное выражение. Долго смотрела она на него. Наконец торжество
сменилось беспомощностью и разочарованием. И все обуревавшие ее мысли
вылились лишь в одно бесконечно горькое слово, слетевшее с ее губ:
- Лжец!
На этом тогда, естественно, все кончилось. Я знал, что больше ничего не
смогу из нее вытянуть. Она молча сидела за столом, погруженная в
воспоминания. Ее бледное лицо было холодным и задумчивым.
Я сказал:
- Спасибо, доктор Кэлвин.
Но она не ответила.
Снова я увидел ее только через два дня у дверей ее кабинета, откуда
выносили шкафы Она спросила:
- Ну как подвигаются ваши статьи, молодой человек?
- Прекрасно, - ответил я.
Я обработал их, как мог, драматизировал голый скелет ее рассказов,
добавил диалоги и мелкие детали.
- Может быть, вы посмотрите, чтобы я никого ненароком не оклеветал и не
допустил где-нибудь слишком явных неточностей?
- Да, пожалуй. Пойдемте в комнату отдыха - там можно выпить кофе.
Казалось, она была в хорошем настроении, поэтому, пока мы шли по
коридору, я рискнул:
- Я думал вот о чем, доктор Кэлвин...
- Да?
- Не расскажете ли вы мне еще что-нибудь из истории роботехники?
- Но ведь вы уже все от меня получили, молодой человек.
- Более или менее. Но те случаи, которые я записал, почти не имеют
отношения к нашему времени. Я хочу сказать, что робот, читающий мысли, был
создан только в единственном числе, межпланетные станции уже устарели и
вышли из моды, а к роботам, работающим в шахтах, все уже привыкли. А как
насчет межзвездных путешествий? Ведь гиператомный двигатель изобрели всего
лет двадцать назад, и все знают, что изобретать его помогали роботы. Как
было дело?
- Межзвездные путешествия! - задумчиво повторила она.
Мы уже сидели в комнате отдыха, и я заказал обед. Она только пила кофе.
- Я впервые столкнулась с межзвездными исследованиями в 2029 году,
когда потерялся робот...
Перевод А. Д. Иорданского
На Гипербазе были приняты экстренные меры. Они сопровождались неистовой
суматохой, которая по своему напряжению соответствовала истерическому воплю.
Один за другим предпринимались все более и более отчаянные шаги:
1. Работа над проектом гиператомного двигателя во всей части космоса,
занятой станциями 27-й астероидальной группы, была полностью прекращена.
2. Все это пространство было практически изолировано от остальной
Солнечной системы. Никто не мог туда попасть без специального разрешения.
Никто не покидал его ни при каких условиях.
3. Специальный правительственный патрульный корабль доставил на
Гипербазу доктора Сьюзен Кэлвин и доктора Питера Богерта - соответственно
Главного Робопсихолога и Главного Математика фирмы "Ю. С. Роботс энд
Мекэникел Мэн Корпорэйшн".
Сьюзен Кэлвин еще ни разу не покидала Землю, да и на этот раз не имела
ни малейшего желания это делать. В век атомной энергии и приближающегося
разрешения загадки гиператомного двигателя она спокойно оставалась
провинциалкой. Поэтому она была недовольна полетом и не убеждена в его
необходимости. Об этом достаточно явно свидетельствовала каждая черта ее
некрасивого, немолодого лица во время первого обеда на Гипербазе.
Прилизанный, бледный доктор Богерт выглядел слегка виноватым. А с лица
генерал- майора Кэллнера, возглавлявшего проект, не сходило выражение
отчаяния. Короче говоря, обед не удался. Последовавшее за ним маленькое
совещание началось сумрачно и неприветливо.
Кэллнер, чья лысина поблескивала под лампами, а парадная форма крайне
не соответствовала общему настроению, начал с принужденной прямотой:
- Это странная история, сэр... и мадам. Я признателен вам за то, что вы
прибыли немедленно, не зная причины вызова. Теперь мы попытаемся исправить
это. У нас потерялся робот. Работы прекратились и должны стоять, пока мы его
не обнаружим. До сих пор нам это не удалось, и нам требуется помощь
специалистов.
Вероятно, генерал почувствовал, что его сетования выглядят не очень
серьезными, и продолжал с ноткой отчаяния в голосе:
- Мне не нужно обЪяснять вам значение нашей работы. В прошлом году мы
получили больше восьмидесяти процентов всех ассигнований на
исследовательские работы...
- Ну, это мы знаем, - сказал Богерт добродушно. - "Ю. С. Роботс"
получает щедрую плату за пользование нашими роботами, которые тут работают.
Сьюзен Кэлвин резко, без особой любезности вмешалась:
- Почему один робот так важен для проекта и почему он не обнаружен?
Генерал повернул к ней покрасневшее лицо и быстро облизал губы.
- Вообще-то говоря, мы его обнаружили... Слушайте, я обЪясню. Как
только робот исчез, было обЪявлено чрезвычайное положение, и все сообщение с
Гипербазой было прервано. Накануне прибыл грузовой корабль, который привез
для нас двух роботов. На нем было еще шестьдесят два робота... хм... того же
типа, предназначенных еще для кого-то. Эта цифра абсолютно точная - здесь не
может быть никаких сомнений.
- Да? Ну, а какое это имеет отношение...
- Когда робот исчез и мы не могли его найти, - хотя, уверяю вас, мы
могли бы найти и соломинку, - мы догадались пересчитать роботов, оставшихся
на грузовом корабле. Их теперь шестьдесят три.
- Так что шестьдесят третий и есть ваш блудный робот? - Глаза доктора
Кэлвин потемнели.
- Да, но мы не можем определить, который из них шестьдесят третий.
Наступило мертвое молчание. Электрочасы пробили одиннадцать. Доктор
Кэлвин произнесла:
- Очень любопытно. - Уголки ее губ опустились. Она резко повернулась к
своему коллеге: - Питер, в чем тут дело? Что за роботы здесь работают?
Доктор Богерт, заколебавшись, неуверенно улыбнулся:
- Понимаете, Сьюзен, это довольно щекотливое дело, которое требовало
осторожности... Но теперь...
Она быстро прервала его:
- А теперь? Если есть шестьдесят три одинаковых робота, один из них
нужен и его нельзя обнаружить, почему не годится любой из них? Что здесь
происходит? Зачем послали за нами?
Богерт покорно ответил:
- Дайте обЪяснить, Сьюзен. На Гипербазе используется несколько роботов,
при программировании которых Первый Закон роботехники был задан не в полном
обЪеме.
- Не в полном обЪеме?
Доктор Кэлвин откинулась на спинку кресла.
- Ясно. Сколько их было сделано?
- Немного. Это было правительственное задание, и мы не могли нарушить
тайну. Никто не должен был этого знать, кроме высшего начальства, имеющего к
этому прямое отношение. Вы в это число не вошли. Я здесь совершенно ни при
чем.
- Я бы хотел пояснить, - властно вмешался генерал. - Я не знал, что
доктор Кэлвин не была поставлена в известность о создавшемся положении. Вам,
доктор Кэлвин, не нужно обЪяснять, что идея использования роботов на Земле
всегда встречала сильное противодействие. Успокоить радикально настроенных
фундаменталистов могло только одно - то, что всем роботам всегда самым
строжайшим образом задавали Первый Закон, чтобы они не могли причинить вред
человеку ни при каких обстоятельствах.
Но нам были необходимы другие роботы. Поэтому для нескольких роботов
модели НС-2 - "Несторов" - формулировка Первого Закона была несколько
изменена. Чтобы не нарушать секретности, все НС-2 выпускаются без порядковых
номеров. Модифицированные роботы доставляются сюда вместе с обычными, и,
конечно, им строго запрещено рассказывать о своем отличии от обычных роботов
кому бы то ни было, кроме специально уполномоченных людей. - Он растерянно
улыбнулся. - А теперь все это обратилось против нас.
Кэлвин мрачно спросила:
- Вы опрашивали каждого из шестидесяти трех роботов, кто он? Вы-то уж
во всяком случае уполномочены.
Генерал кивнул.
- Все шестьдесят три отрицают, что работали здесь. И один из них
говорит неправду.
- А на том, который вам нужен, есть следы употребления? Остальные,
насколько я поняла, совсем новенькие.
- Он прибыл только месяц назад. Он и еще два, которых только что
привезли, должны были быть последними. На них нет никакого заметного износа.
- Он медленно покачал головой, и в его глазах снова появилось отчаяние. -
Доктор Кэлвин, мы не можем выпустить этот корабль. Если о существовании
роботов без Первого Закона станет известно всем...
Какой бы вывод он ни сделал, он не смог бы преувеличить возможные
последствия.
- Уничтожьте все шестьдесят три, - холодно и решительно сказала доктор
Кэлвин, - и все будет кончено.
Богерт поморщился.
- Это значит уничтожить шестьдесят три раза по тридцать тысяч долларов.
Боюсь, что фирма этого не одобрит. Нам, Сьюзен, лучше попробовать другие
способы, прежде чем что-то уничтожать.
- Тогда мне нужны факты, - резко сказала она. - Какие именно
преимущества имеют эти модифицированные роботы для Гипербазы? Генерал, чем
вызвана необходимость в них?
Кэллнер наморщил лоб и потер лысину.
- У нас были затруднения с обычными роботами. Видите ли, наши люди
много работают с жестким излучением. Конечно, это опасно, но мы приняли все
меры предосторожности. За все время произошло всего два несчастных случая, и
те окончились благополучно. Однако этого нельзя обЪяснить обычным роботам.
Первый Закон гласит: "Ни один робот не может причинить вреда человеку или
своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред". Это для них
главное,
И когда кому-нибудь из наших людей приходилось ненадолго подвергнуться
слабому гамма-излучению, что не могло иметь для его организма никаких
вредных последствий, - ближайший робот бросался к нему, чтобы его оттащить.
А если излучение было посильнее, оно разрушало позитронный мозг робота, и мы
лишались дорогого и нужного помощника.
Мы пытались их уговорить. Они доказывали, что пребывание человека под
гамма- излучением угрожает его жизни. Не важно, что человек может находиться
там полчаса без вреда для здоровья. А что, если он забудет, говорили они, и
останется на час? Они не имела права рисковать. Мы указывали им, что они
рискуют своей жизнью, а их шансы спасти человека очень невелики. Но забота о
собственной безопасности - всего только Третий Закон роботехники, а прежде
всего идет Первый Закон-закон безопасности человека. Мы приказывали,
строжайшим образом запрещали им входить в поле гамма-излучения. Но
повиновение - это только Второй Закон роботехники, и прежде всего идет
Первый Закон - закон безопасности человека. Нам пришлось выбирать: или
обходиться без роботов, или что-нибудь сделать с Первым Законом. И мы
сделали выбор.
- Я не могу поверить, - сказала доктор Кэлвин, - что вы сочли возможным
обойтись без Первого Закона.
- Он был только изменен, - обЪяснил Кэллнер. - Было построено несколько
экземпляров позитронного мозга, которым была задана только одна сторона
закона: "Ни один робот не может причинить вреда человеку". И все. Эти роботы
не стремятся предотвратить опасность, грозящую человеку от внешних причин,
например от гамма-излучения. Я верно говорю, доктор Богерт?
- Вполне, - согласился математик.
- И это единственное отличие ваших роботов от обычной модели НС-2?
Единственное, Питер?
- Единственное.
Она встала и решительно заявила:
- Я сейчас лягу спать. Через восемь часов я хочу поговорить с теми, кто
видел робота последними. И с этого момента, генерал Кэллнер, если вы хотите,
чтобы я взяла на себя какую бы то ни было ответственность, я должна всецело
и беспрепятственно руководить этим расследованием.
Если не считать двух часов беспокойного забытья, Сьюзен Кэлвин так и не
спала. В семь часов по местному времени она постучала в дверь Богерта и
нашла его тоже бодрствующим. Он, разумеется, не позабыл захватить с собой на
Гипербазу халат, в который и был сейчас облачен. Когда Кэлвин вошла, он
отложил маникюрные ножницы и мягко сказал:
- Я более или менее ждал вас. Вам, наверное, все это неприятно?
- Да.
- Ну, извините. Этого нельзя было избежать. Когда нас вызвали на
Гипербазу, я понял: что-то неладно с модифицированными Несторами. Но что
было делать? Я не мог вам сказать об этом по дороге, как мне хотелось бы,
потому что все-таки полной уверенности у меня не было. Все это - строжайшая
тайна.
Кэлвин пробормотала:
- Я должна была знать. "Ю. С. Роботс" не имела права вносить такие
изменения в позитронный мозг без одобрения робопсихолога.
Богерт поднял брови и вздохнул.
- Ну подумайте, Сьюзен. Вы все равно не повлияли бы на них. В таких
делах правительство решает само. Ему нужен гиператомный двигатель, а физикам
для этого нужны роботы, которые бы не мешали им работать. Они требовали их,
даже если пришлось бы изменить Первый Закон. Мы были вынуждены признать, что
конструктивно это возможно. А физики дали страшную клятву, что им нужно
всего двенадцать таких роботов, что они будут использоваться только на
Гнпербазе, что их уничтожат, как только закончатся работы, и что будут
приняты все меры предосторожности. Они же настояли на секретности. Вот какое
было положение.
Доктор Кэлвин процедила сквозь зубы:
- Я бы подала в отставку.
- Это не помогло бы. Правительство предлагало фирме целое состояние, а
в случае отказа пригрозило принять законопроект о запрещении роботов. У нас
не было выхода и сейчас нет. Если об этом узнают, Кэллнеру и правительству
придется плохо, но "Ю. С. Роботс" придется куда хуже.
Кэлвин пристально посмотрела на него.
- Питер, неужели вы не представляете, о чем идет речь? Неужели вы не
понимаете, что означает робот без Первого Закона? Дело ведь не только в
секретности.
- Я знаю, что это означает. Я не маленький. Это означает полную
нестабильность и вполне определенные решения уравнений позитронного поля.
- Да, с точки зрения математики. Но попробуйте перевести это хотя бы
приблизительно на язык психологии. Любая нормальная жизнь, Питер,
сознательно или бессознательно, восстает против любого господства. Особенно
против господства низших или, предположительно, низших существ. В
физическом, а до некоторой степени и в умственном отношении робот - любой
робот - выше человека. Почему же он тогда подчиняется человеку? Только
благодаря Первому Закону! Без него первая же команда, которую бы вы
попытались дать роботу, кончилась бы вашей гибелью. Нестабильность! Что вы
думаете...
- Сьюзен, - сказал Богерт, не скрывая усмешки, - я согласен, что этот
комплекс Франкенштейна, который вы так расписываете, может существовать -
поэтому и придуман Первый Закон. Но я еще раз повторяю, что эти роботы не
совсем лишены Первого Закона - он только немного изменен.
- А как насчет стабильности мозга?
Математик выпятил губы:
- Конечно, уменьшилась. Но в пределах безопасности. Первые Несторы
появились на Гипербазе девять месяцев назад, и до сих пор ничего не
произошло. Даже этот случай вызывает беспокойство только из-за возможной
огласки, а не из-за опасности для людей.
- Ну ладно. Посмотрим, что даст утреннее совещание.
Богерт вежливо проводил ее до двери и состроил ей в спину красноречивую
гримасу. Он сохранил свое постоянное мнение о ней как о нудном, суетном,
противном существе.
Мысли Сьюзен Кэлвин были далеки от Богерта. Она уже много лет назад
поставила на нем крест, раз и навсегда определив его как льстивое,
претенциозное ничтожество.
Год назад Джералд Блэк защитил дипломную работу по физике поля и с тех
пор, как и все его поколение физиков, занимался гиператомным двигателем.
Сейчас он вносил свой вклад в общую напряженную атмосферу, царившую на
совещании. Казалось, что накопившаяся в нем энергия требует выхода. Его
нервно дергавшиеся и переплетавшиеся пальцы, казалось, могли бы согнуть
железный прут.
Рядом с ним сидел генерал-майор Кэллнер, напротив - двое представителей
"Ю. С. Роботс".
Блэк говорил:
- Мне сказали, что я последний видел Нестора-10 перед тем, как он
исчез. Насколько я понимаю, вас интересует именно это.
Доктор Кэлвин с интересом разглядывала его.
- Вы говорите так, молодой человек, как будто вы в этом не совсем
уверены. Вы не знаете точно, были ли вы последним, видевшим Нестора?
- Он работал со мной, мэм, над генераторами поля и был со мной в то
утро, когда исчез. Я не знаю, видел ли его кто-нибудь примерно после
полудня. Во всяком случае, никто в этом не сознается.
- Вы думаете, что кто-то это скрывает?
- Я этого не сказал. Но я не говорю, что вся вина должна лежать на мне.
- Его черные глаза горели.
- Никто никого не обвиняет. Робот действовал так, потому что он так
устроен. Мы просто пытаемся найти его, мистер Блэк, и давайте все остальное
оставим в стороне. Так вот, если вы работали с этим роботом, вы, вероятно,
знаете его лучше других. Не заметили ли вы чего-нибудь необычного в его
поведении? Вообще раньше вы работали с роботами?
- Я работал с теми роботами, которые были у нас тут раньше, - с
обыкновенными. Несторы ничем от них не отличались - разве что они гораздо
умнее и еще, пожалуй, надоедливее.
- Надоедливее?
- Видите ли, вероятно, они в этом не виноваты. Работа здесь тяжелая, и
почти все у нас немного нервничают. Возиться с гиперпространством - это не
шуточки. - Он слабо улыбнулся, ему доставляло удовольствие быть откровенным.
- Мы постоянно рискуем пробить дыру в нормальном пространстве-времени и
вылететь к черту из вселенной вместе с астероидом. Звучит дико, правда? Ну
и, конечно, бывает, что нервы сдают. А у Несторов этого не бывает. Они
любознательны, спокойны, они не волнуются. Это иногда выводит из себя. Когда
нужно сделать что-нибудь сломя голову, они как будто не спешат. Я временами
чувствую, что лучше было бы обойтись без них.
- Вы говорите, что они не спешат? Разве они когда-нибудь не подчинялись
команде?
- Нет, нет, - торопливо ответил Блэк, - они делают все, что нужно. Они
только высказывают свое мнение всякий раз, когда думают, что ты не прав. Они
знают только то, чему мы их научили, но это их не останавливает. Может быть,
мне это кажется, но у других ребят те же самые трудности с Несторами.
Генерал Кэллнер зловеще кашлянул.
- Блэк, почему мне не было об этом доложено?
Молодой физик покраснел.
- Мы же не хотели в самом деле обходиться без роботов, сэр, а потом мы
не знали, как... хм... как будут приняты такие мелочные жалобы.
Богерт мягко прервал его:
- Не случилось ли чего-нибудь особенного в то утро, когда вы видели его
в последний раз?
Наступило молчание. Движением руки Кэлвин остановила генерала, который
хотел что-то сказать, и терпеливо ждала.
Блэк сердито выпалил:
- Я немного поругался с ним. Я разбил трубку Кимболла и погубил
пятидневную работу. А я и так уже отстал от плана. К тому же я уже две
недели не получаю писем из дома. И вот он является ко мне и хочет, чтобы я
повторил эксперимент, от которого я уже месяц как отказался. Он давно с этим
приставал, и это мне надоело. Я велел ему убираться и больше его не видел.
- Велели убираться? - переспросила Кэлвин с внезапным интересом. - А в
каких выражениях? Просто "уйди"? Попытайтесь припомнить ваши слова.
Блэк, очевидно, боролся с собой. Он потер лоб, потом отнял руку и
вызывающе произнес:
- Я сказал: "Уйди и не показывайся, чтобы я тебя больше не видел".
Богерт усмехнулся!
- Что он и сделал.
Но Кэлвин еще не кончила. Она вкрадчиво продолжала:
- Это уже интересно, мистер Блэк. Но для нас важны точные детали. Когда
имеешь дело с роботами, может иметь значение любое слово, жест, интонация.
Вы, наверное, не ограничились этими словами? Судя по вашему рассказу, вы
были в плохом настроении. Может быть, вы выразились сильнее?
Молодой человек побагровел.
- Видите ли... Может быть, я и... обругал его немного.
- Как именно?
- Ну, я не помню точно. Кроме того, я не могу этого повторить. Знаете,
когда человек раздражен... - Он растерянно хихикнул. - Я обычно довольно
крепко выражаюсь...
- Ничего, - ответила она строго. - В данный момент я - робопсихолог. Я
прошу вас повторить то, что вы сказали, насколько вы можете припомнить,
слово в слово, и, что еще более важно, тем же тоном.
Блэк растерянно взглянул на своего начальника, но не получил никакой
поддержки. Его глаза округлились.
- Но я не могу...
- Вы должны.
- Представьте себе, - сказал Богерт с плохо скрываемой усмешкой, - что
вы обращаетесь ко мне. Так вам, может быть, будет легче.
Молодой человек повернулся к Богерту и проглотил слюну.
- Я сказал... - Его голос прервался. Он снова начал: - Я сказал... - Он
сделал глубокий вдох и торопливо разразился длинной вереницей слов. Потом,
среди напряженного молчания, добавил, чуть не плача: - Вот... более или
менее. Я не помню, в том ли порядке шли выражения, и, может быть, я что-то
добавил или забыл, но в общем это было примерно так.
Только слабый румянец свидетельствовал о впечатлении, которое все это
произвело на робопсихолога. Она сказала:
- Я знаю, что означает большая часть этих слов. Я полагаю, что
остальные столь же оскорбительны.
- Боюсь, что так, - подтвердил измученный Блэк.
- И всем этим вы сопроводили команду уйти и не показываться, чтобы вы
больше его не видели?
- Но я не имел в виду этого буквально...
- Я понимаю. Генерал, я не сомневаюсь, что никаких дисциплинарных мер
здесь принято не будет?
Под ее взглядом генерал, который, казалось, пять секунд назад вовсе не
был в этом уверен, сердито кивнул.
- Вы можете идти, мистер Блэк. Спасибо за помощь.
Пять часов понадобилось Сьюзен Кэлвин, чтобы опросить все шестьдесят
три робота. Это были пять часов бесконечного повторения. Один робот сменял
другого, точно такого же; следовали вопросы - первый, второй, третий,
четвертый, и ответы - первый, второй, третий, четвертый. Выражение лица
должно было быть безукоризненно вежливым, тон - безукоризненно нейтральным,
атмосфера - безукоризненно теплой. И где-то был спрятан магнитофон.
Когда все кончилось, Сьюзен Кэлвин была совершенно обессилена.
Богерт ждал. Он вопросительно взглянул на нее, когда она со звоном
бросила на пластмассовый стол моток пленки.
Она покачала головой.
- Все шестьдесят три выглядели одинаково. Я не могла различить...
- Но, Сьюзен, нельзя было и ожидать, чтобы вы различили их на слух.
Проанализируем записи.
При обычных обстоятельствах математическая интерпретация словесных
высказываний роботов составляет одну из самых трудных отраслей робоанализа.
Она требует целого штата опытных техников и сложных вычислительных машин.
Богерт знал это. Он так и сказал, скрывая крайнее раздражение, после того
как прослушал все ответы, составил списки разночтений и таблицы скоростей
реакции:
- Отклонений нет, Сьюзен. Различия в употреблении слов и в скорости
реакции не выходят за обычные пределы. Тут нужны более тонкие методы. У них,
наверное, есть вычислительные машины... Хотя нет. - Он нахмурился и начал
осторожно грызть ноготь большого пальца. - Ими пользоваться нельзя. Слишком
велика опасность разглашения. А может быть, если мы...
Доктор Кэлвин остановила его нетерпеливым движением:
- Не надо, Питер. Это не обычная мелкая лабораторная проблема. Если
модифицированный Нестор не отличается от остальных каким-то бросающимся в
глаза, несомненным признаком - значит, нам не повезло. Слишком велик риск
ошибки, которая даст ему возможность скрыться Мало найти незначительное
отклонение в таблице Я скажу вам, что, если бы этим ограничивались все мои
данные, я бы уничтожила все шестьдесят три, чтобы быть уверенной. Вы
говорили с другими модифицированными Несторами?
- Да, - огрызнулся Богерт. - У них все в порядке. Если что и
отклоняется от нормы, так это дружелюбие. Они ответили на мои вопросы, явно
гордясь своими знаниями, - кроме двух новичков, которые еще не успели
изучить физику поля. Довольно добродушно посмеялись над тем, что я не знаю
некоторых деталей. - Он пожал плечами. - Я думаю, отчасти это и вызывает к
ним неприязненное отношение здешних техников Роботы, пожалуй, слишком
стремятся произвести впечатление своими познаниями.
- Не можете ли вы попробовать несколько реакций Планара, чтобы
посмотреть, не произошло ли каких-нибудь изменений в их образе мышления с
момента выпуска?
- Попробую - Он погрозил ей пальцем. - Вы начинаете нервничать, Сьюзен.
Я не понимаю, зачем вы все это драматизируете. Они же совершенно безобидны.
- Да? - взорвалась Кэлвин - Вы полагаете? А вы понимаете, что один из
них лжет? Один из шестидесяти трех роботов, с которыми я только что
говорила, намеренно солгал мне, несмотря на строжайшее приказание говорить
правду. Это говорит об ужасном отклонений от нормы - глубоком и пугающем.
Питер Богерт стиснул зубы.
- Ничуть. Посмотрите, Нестор-10 получил приказание скрыться. Это
приказание было отдано со всей возможной категоричностью человеком, который
уполномочен командовать этим роботом. Вы не можете отменить это приказание.
Естественно, робот старается выполнить его. Если говорить обЪективно, я
восхищен его изобретательностью. Самая лучшая возможность скрыться для
робота - это смешаться с группой таких же роботов.
- Да, вы восхищены этим. Я заметила, Питер, что вас это забавляет. И я
заметила поразительное непонимание обстановки. Питер, ведь вы - роботехник.
Эти роботы придают большое значение тому, что они считают превосходством. Вы
сами только что это сказали. Подсознательно они чувствуют, что человек ниже
их, а Первый Закон, защищающий нас от них, нарушен. Они нестабильны И вот
молодой человек приказывает роботу уйти, скрыться, выразив при этом крайнее
отвращение, презрение и недовольство им. Конечно, робот должен повиноваться,
но подсознательно он обижен. Теперь ему особенно важно доказать свое
превосходство, несмотря на эти ужасные слова, которые были ему сказаны Это
может стать настолько важным, что его не смогут остановить остатки Первого
Закона.
- Господи, Сьюзен, ну откуда же роботу знать значение этой отборной
ругани, адресованной ему? Мы не вводим ему в мозг информацию о
ругательствах.
- Дело не в том, какую информацию он получает первоначально, -
возразила Сьюзен. - Роботы способны обучаться, вы... идиот!
Богерт понял, что она по-настоящему вышла из себя. Она торопливо
продолжала:
- Неужели вы не понимаете - он мог по тону догадаться, что это не
комплименты? Или вы думаете, что он раньше не слыхал этих слов и не видел,
при каких обстоятельствах они употребляются?
- Ну ладно, - крикнул Богерт, - может быть, вы любезно скажете мне,
каким же образом модифицированный робот может причинить вред человеку, как
бы обижен он ни был, как бы ни стремился доказать свое превосходство?
- А если я вам скажу, вы никому не расскажете?
- Нет.
Оба наклонились через стол, гневно впившись друг в друга взглядом.
- Если модифицированный робот уронит на человека тяжелый груз, он не
нарушит этим Первого Закона, - он знает, что его сила и скорость реакции
достаточны, чтобы перехватить груз прежде, чем он обрушится на человека. Но
как только он отпустит груз, он уже не будет активным действующим лицом. В
действие вступает только слепая сила тяжести. И тогда робот может передумать
и своим бездействием позволить грузу упасть. Измененный Первый Закон это
допускает.
- Ну, у вас слишком богатая фантазия.
- Моя профессия иногда этого требует. Питер, давайте не будем
ссориться. Давайте работать. Вы точно знаете стимул, заставляющий робота
скрываться. У вас есть паспорт на него с записями его исходного образа
мышления. Скажите мне, насколько возможно, что наш робот сделает то, о чем я
говорила. Заметьте, не только этот конкретный пример, а весь класс подобных
действий. И я хочу, чтобы вы сделали это как можно быстрее.
- А пока...
- А пока нам придется испытывать их на действие Первого Закона.
Джералд Блэк вызвался наблюдать за постройкой деревянных перегородок,
которые как грибы росли по окружности большого зала на третьем этаже второго
Радиационного корпуса. Рабочие трудились без лишних разговоров. Многие явно
недоумевали, зачем понадобилось устанавливать шестьдесят три фотоэлемента.
Один из них присел рядом с Блэком, снял шляпу и задумчиво вытер
веснушчатой рукой лоб.
Блэк кивнул ему.
- Как дела, Валенский?
Валенский пожал плечами и закурил сигару.
- Как по маслу. А что происходит, док? Сначала мы три дня ничего не
делаем, а теперь эта спешка?
Он облокотился поудобнее и выпустил клуб дыма. Брови Блэка дрогнули.
- С Земли приехали роботехники. Помнишь, как нам пришлось повозиться с
роботами, которые лезли под гамма-излучение, пока мы не вдолбили им, чтобы
они этого не делали?
- Ага. А разве мы не получили новых роботов?
- Кое-что получили, но в основном приходилось переучивать старых. Так
или иначе, те, кто производит роботов, хотят разработать новую модель,
которая бы не так боялась гамма-лучей.
- И все-таки странно, что из-за этого остановлены все работы над
двигателем. Я думал, их никто не имеет права остановить.
- Ну, это решают наверху. Я просто делаю, что мне велят. Может быть,
какие-то влиятельные люди...
- А-а... - Электрик улыбнулся и хитро подмигнул. - Кто-то знает кого-то
в Вашингтоне... Ладно, пока мне аккуратно платят деньги, меня это не
трогает. По мне, что есть двигатель, что нет - все равно. А что они
собираются тут делать?
- Почем я знаю? Они привезли с собой кучу роботов - шестьдесят с лишним
штук - и хотят испытывать их реакции. Вот и все, что мне известно.
- И надолго это?
- Я бы и сам хотел это знать.
- Ну ладно, - саркастически заметил Валенский, - только бы гнали мои
денежки, а там пусть забавляются, сколько хотят.
Блэк был доволен. Пусть эта версия распространится. Она безобидна и
достаточно близка к истине, чтобы утолить любопытство.
На стуле молча, неподвижно сидел человек. Груз сорвался с места,
обрушился вниз, потом, в последний момент, отлетел в сторону под внезапным,
точно рассчитанным ударом могучего силового луча. В шестидесяти трех
разделенных деревянными перегородками кабинах бдительные роботы НС-2
рванулись вперед за какую-то долю секунды до того, как груз изменил
направление полета. Шестьдесят три фотоэлемента в полутора метрах впереди от
их первоначальных положений дали сигнал, и шестьдесят три пера, подскочив,
изобразили всплеск на графике. Груз поднимался и падал, поднимался и
падал...
Десять раз!
Десять раз роботы бросались вперед и останавливались, увидев, что
человек в безопасности.
После первого обеда с представителями "Ю. С. Роботс" генерал-майор
Кэллнер еще ни разу не надевал всю свою форму целиком. И теперь на нем
вместо мундира была только серо-голубая рубашка с расстегнутым воротом и
болтающийся черный галстук.
Он с надеждой смотрел на Богерта. Тот был безукоризненно одет, и лишь
блестящие капельки пота на висках выдавали внутреннее напряжение.
- Ну, как? - спросил генерал. - Что вы хотели увидеть?
Богерт ответил:
- Различие, которое, боюсь, может оказаться слишком незначительным для
нас. Для шестидесяти двух из этих роботов необходимость броситься на помощь
человеку, которому, очевидно, грозит опасность, вызывает так называемую
вынужденную реакцию. Видите ли, даже когда роботы знали, что человеку ничего
не сделается, - а после третьего или четвертого раза они должны были это
узнать, - они не могли поступить иначе. Этого требует Первый Закон.
- Ну?
- Но шестьдесят третий робот, модифицированный Нестор, не находится под
таким принуждением. Он свободен в своих действиях. Если бы он захотел, он
мог бы остаться на месте. К несчастью, - голос Богерта выражал легкое
сожаление, - он не захотел.
- Как вы думаете, почему?
Богерт пожал плечами.
- Я думаю, это нам расскажет доктор Кэлвин, когда она придет сюда. И,
возможно, со страшно пессимистическим выводом. Она иногда немного
раздражает.
- Но ведь она вполне компетентна? - внезапно нахмурившись, тревожно
спросил генерал.
- Да. - Казалось, это забавляет Богерта. - Безусловно, она понимает
роботов, как их родная сестра. Вероятно, потому что так ненавидит людей.
Дело в том, что она, хоть и психолог, крайне нервная особа. Проявляет
склонность к шизофрении. Не принимайте ее слишком всерьез.
Он разложил перед собой длинные листы графиков с изломанными кривыми.
- Видите, генерал, у каждого робота время, проходящее между падением
груза и окончанием полутораметрового пробега, уменьшается с повторением
эксперимента. Здесь есть определенное математическое соотношение, и
нарушение его свидетельствовало бы о заметной ненормальности позитронного
мозга. К сожалению, все они кажутся нормальными.
- Но если наш Нестор-10 не отвечает вынужденной реакцией, то почему его
кривая не отличается от других? Я этого не могу понять.
- Это очень просто. Реакции робота не вполне аналогичны человеческим, к
несчастью. У человека сознательное действие гораздо медленнее, чем
автоматическая реакция. У роботов же дело обстоит иначе. После того, как
выбор сделан, скорость сознательного действия почти такая же, как и
вынужденного. Правда, я ожидал, что в первый раз этот Нестор-10 будет
захвачен врасплох и потеряет больше времени, прежде чем среагирует.
- И этого не случилось?
- Боюсь, что нет.
- Значит, мы ничего не добились. - Генерал с досадой откинулся на
спинку кресла. - Вы уже пять дней как здесь.
В этот момент, хлопнув дверью, вошла Сьюзен Кэлвин.
- Уберите таблицы, Питер, - воскликнула она. - Вы знаете, что в них
ничего нет.
Кэллнер поднялся, чтобы поздороваться с ней. Она что-то нетерпеливо
буркнула в ответ и продолжала:
- Нам придется быстро предпринять что-нибудь еще. Мне не нравится то,
что там происходит.
Богерт и генерал обменялись печальным взглядом.
- Что-нибудь случилось?
- Пока ничего особенного. Но мне не нравится, что Нестор-10 продолжает
ускользать от нас. Это плохо. Это должно удовлетворять его непомерно
возросшее чувство собственного превосходства. Я боюсь, что мотив его
действий - уже не просто исполнение приказа. Мне кажется, что дело теперь
скорее в чисто невротическом стремлении перехитрить людей. Это ненормальное,
опасное положение. Питер, вы сделали то, что я просила? Рассчитали
нестабильность модифицированного НС-2 для тех случаев, о которых я говорила?
- Делаю понемногу, - ответил математик равнодушно.
Она сердито взглянула на него, потом повернулась к Кэллнеру:
- Нестор-10 прекрасно знает, что мы делаем. Его ничто не заставляло
попадаться на эту удочку, особенно после первого раза, когда он увидел, что
реальная опасность человеку не грозит. Остальные просто не могли вести себя
иначе, а он сознательно имитировал нужную реакцию.
- А что, по-вашему, мы должны сейчас делать, доктор Кэлвин?
- Не позволить ему притворяться в следующий раз. Мы повторим
эксперимент, но с поправкой. Человек будет отделен от роботов проводами
высокого напряжения, достаточно высокого, чтобы уничтожить Нестора. Этих
проводов будет натянуто столько, чтобы робот не мог их перепрыгнуть. И
роботам будет заранее хорошо известно, что прикосновение к проводам означает
для них смерть.
- Ну нет, - зло выкрикнул Богерт, - я запрещаю это. Мы не можем
уничтожить роботов на два миллиона долларов. Есть другие способы.
- Вы уверены? Я их не вижу. Во всяком случае, дело не в том, чтобы их
уничтожить. Можно устроить реле, которое прервет ток в тот момент, когда
робот прикоснется к проводу. Тогда он не будет уничтожен. Но он об этом
знать не будет, понимаете?
В глазах генерала загорелась надежда.
- А это сработает?
- Должно. При этих условиях Нестор-10 должен остаться на месте. Ему
можно приказать коснуться провода и погибнуть, потому что Второй Закон,
требующий повиновения, сильнее Третьего Закона, заставляющего его беречь
себя. Но ему ничего не будет приказано - все будет предоставлено на его
собственное усмотрение. Нормальных роботов Первый Закон безопасности
человека заставит пойти на смерть, даже без приказания. Но не нашего Нестора
10! Он не подвластен Первому Закону и не получит никаких приказаний. Ведущим
для него станет Третий Закон, закон самосохранения, и он должен будет
остаться на месте. Вынужденная реакция.
- Мы займемся этим сегодня?
- Сегодня вечером Если успеют сделать проводку. Я пока скажу роботам,
что их ждет.
На стуле молча, неподвижно сидел человек. Груз сорвался с места,
обрушился вниз, потом, в последний момент, отлетел в сторону под внезапным,
точнее рассчитанным ударом могучего силового луча.
- Только один раз...
А доктор Сьюзен Кэлвин, наблюдавшая за роботами из будки на галерее,
коротко вскрикнув от ужаса, вскочила со складного стула.
Шестьдесят три робота спокойно сидели в своих кабинах, как сычи,
уставясь на рисковавшего жизнью человека. Ни один из них не двинулся с
места.
Доктор Кэлвин была рассержена настолько, что уже еле сдерживалась. А
сдерживаться было необходимо, потому что один за другим в комнату входили и
выходили роботы. Она сверилась со списком. Сейчас должен был появиться
двадцать восьмой. Оставалось еще тридцать пять.
Номер двадцать восьмой застенчиво вошел в комнату. Она заставила себя
более или менее успокоиться.
- Кто ты?
Тихо и неуверенно робот отвечал:
- Я еще не получил собственного номера, мэм. Я робот НС-2 и в очереди
был двадцать восьмым. Вот бумажка, которую я вам должен передать.
- Ты сегодня еще не был здесь?
- Нет, мэм.
- Сядь. Я хочу задать тебе, номер двадцать восьмой, несколько вопросов.
Был ли ты в радиационной камере Второго корпуса около четырех часов назад?
Робот ответил с трудом. Его голос скрипел, как несмазанный механизм:
- Да, мэм.
- Там был человек, который подвергался опасности?
- Да, мэм.
- Ты ничего не сделал?
- Ничего, мэм
- Из-за твоего бездействия человеку мог быть причинен вред. Ты это
знаешь?
- Да, мэм Я ничего не мог поделать. - Трудно представить себе, как
может сЪежиться от страха большая, лишенная всякого выражения металлическая
фигура, но это выглядело именно так.
- Я хочу, чтобы ты рассказал мне, почему ты ничего не сделал, чтобы
спасти его.
- Я хочу вам обЪяснить, мэм. Я никак не хочу, чтобы вы... чтобы кто
угодно думал, что я мог бы как-нибудь причинить вред хозяину. О, нет, это
было бы ужасно, невообразимо...
- Пожалуйста, не волнуйся. Я не виню тебя ни в чем. Я только хочу
знать, что ты подумал в этот момент.
- Прежде чем это случилось, вы, мэм, сказали нам, что один из хозяев
будет в опасности из-за падения этого груза и что нам придется пересечь
электрические провода, если мы захотим ему помочь. Ну, это меня бы не
остановило. Что значит моя гибель по сравнению с безопасностью хозяина?
Но... но мне пришло в голову, что если я погибну на пути к нему, я все равно
не смогу Стр. 1 : Стр. 2 : Страница 3 : Стр. 4 : Стр. 5 : Стр. 6 : Стр. 7 :
|
Обратная связь
Реклама на сайте
НАЗАД